– Выходи, сука, – негромко командую я и встаю чуть в стороне, вдруг пальнет. И ведь пальнул, гнида. Не видя меня, стрелял прямо сквозь занавеску, по звуку, пистолет. Выстрел, второй, третий, четвертый, пятого не произошло. Осторожно роняю стул рядом, создавая иллюзию падения тела. Занавеска откидывается в сторону, и за ней возникает такой гоблин, что я, наверное, даже рот открыл.
– Живой еще, сейчас исправим! – Он поднимает пистолет – и падает от очереди из автомата в упор.
– Матвеич, слышишь чего? – спросил Семен у товарища, когда они зашли в хату следом за пацаном, но в сенях остановились.
– Плохо, что-то крикнул им, а дальше, похоже, драться начали.
– Так заходим, мало ли чего?
И партизаны ввалились в комнату. Перед их глазами происходило действие, мальчишка, которого они вели в отряд, с ножами в руках вертелся по комнате, точнее, он как-то очень быстро через нее пролетел, почти разом порезав троих бандитов. Крови вокруг было море, сам мальчуган в ней вымазался просто жуть как. С его лица стекали струи красной жидкости, Матвеич как раз разглядел, как парень вытер лицо рукавом, растирая кровь по всему лицу, когда справа раздались выстрелы. Мальчишка, напружинившись, вжался в стену под окном, чуть присев. Пули прошли мимо, стреляли вслепую, но затем занавеска улетела прочь, а огромного роста верзила, с пистолетом в руке, появился перед партизанами. Он направил ствол на парня, но тут Семен выпустил очередь от живота, буквально изрешетив бугая сверху донизу.
Я кивнул в сторону вошедших партизан и бросился к койке с пятым бандитом, который упал с нее, во время стрельбы и вжимался в пол, делая вид, что он ни при чем.
– Этого берите, – кивнул я партизанам, а сам направился проверить девочку.
Видимо, вид у меня вид был какой-то не такой, проходя мимо Семена, тот аж в сторону отскочил, дабы я не врезался в него. Заглянув за занавеску, которая разделяла комнату на две части, обнаружил на узкой железной кровати девочку. Полностью раздетая, она сидела, вжавшись в угол, и дрожала так, что я испугался, как бы зубы не раскрошились. Разглядев на полу ее платье, поднял, стараясь не смотреть на обнаженное тело, и хотел передать девочке, но обнаружил, что оно разорвано в клочья.
– Ты как, в порядке? Я сейчас скажу твоей маме, чтобы принесла одежду, хорошо?