Вкалывать за дядю противоречило принципам Андрея Леонидовича. Тем более, случившееся автоматически попадало на контроль Генеральной. Здесь можно было угодить под раздачу на ровном месте.
Хотя Буров с Кораблёвым и не могли спрогнозировать подобное ЧП в своё отсутствие, Хоробрых узрел в ситуации очередную каверзу.
«Менты или следак схалтурят, а меня сделают крайним! Только-только дисциплинарки мои погасились!»
Мальчишка Кораблёв, мнивший себя непревзойдённым следственником, постоянно придирался к тому, как Андрей Леонидович, выехав по дежурству на убийство, организовывал работу СОГ[129]. Ему мнилось, что тот делает всё спустя рукава, старается побыстрее слинять с места происшествия.
«Увязался сопляк с Буровым на коллегию, а неделя-то по графику – его! Ну-у, интриганы! – Хоробрых массировал виски, тупо заломившие от подскочившего давления.
Головная боль не улеглась, а Андрей Леонидович уже названивал начальнику отдела криминалистики Пасечнику. В областной были в курсе особо тяжкого преступления.
– Собираемся выезжать к вам!
Хоробрых подмога была до лампочки. Он доходчиво объяснил, почему не он должен выезжать на это происшествие. Пасечник, обычно туговатый на приём, на сей раз врубился с ходу и пообещал вытащить Кораблёва из актового зала.
Андрей Леонидович стал ждать. Ожидание затянулось, теребили из дежурки, попугайничали про машину, давно стоящую у прокуратуры.
Наконец, отрывисто заблямкала специфическая трель межгорода. Маявшийся возле окна Хоробрых, цапая трубку, дёрнул провод и чуть не сбросил аппарат со стола.
– Виталий Назарович, слушаю!
– Это Виталий Иванович, – откликнулся окающий баритон прокурора-криминалиста, фамилия которого не поддавалась запоминанию из-за своей простоты.
Криминалист сообщил, что ни Бурова, ни Кораблёва с коллегии не отпустили. Там же застрял и Пасечник, поэтому выезжает он один.
– До встречи! – голос из динамика брызгал азартом, словно им предстояло участие в неком увлекательном соревновании, сулившем славу и награды.
Андрею Леонидовичу подобное обалдуйское состояние было неведомо. Расплетая хитроумно перекрутившийся шнур телефона, он дал исчерпывающую нецензурную характеристику острожским князькам, привыкшим таскать каштаны из огня чужими руками.