– Ну хоть в этот раз всё гладко пройдёт, – обрадовалась Гвенет. – А добраться до этого амбара проблемы не составит?
– Он расположен на самом краю хозяйства, один забор да с сотню шагов по кустам, и ты там. Его не используют, он пустой, поэтому и нужды в охране нет, – пояснил мужчина и перевёл взгляд на Азалию. Та была чем-то обеспокоена, казалось, в её голову забралось подозрение, но тем не менее она сказала:
– Отлично. Там его и убьём. А теперь все отдыхать, до завтрашнего вечера всё равно делать нечего.
Все трое разошлись по комнате и занялись разными делами. Гвен завалилась на пол и принялась растягивать забившиеся от долгой скачки мышцы, Горий решил прилечь и потушил стоящие на шкафчике возле его кровати свечи. Запах тлеющих фитилей на время перебил смрад старой подушки, видавшей за свою долгую жизнь с полтысячи голов разношёрстных посетителей таверны, но вскоре аромат усталой старости вернулся.
Непрерывно ощущая его на протяжении нескольких часов Горий всё никак не мог заснуть. К тому времени уже были погашены все прочие свечи, а тихие разговоры подруг умолкли.
«Нельзя так делать, нужно им рассказать, – мужчина метался из стороны в сторону. – Нет. Ну и что, что у неё семья? У тех, кого она убила тоже были семьи! Я должен их остановить… Нет, я должен рассказать…».
Горий приподнялся и сел, отказавшись от тщетных попыток уснуть этой ночью. Оглядев комнату, он увидел, как одиноко у окна сидела маленькая фигура.
– О, а ты чего не спишь? – обратилась она к нему.
– А где Азалия?
– Не поверишь, спит, – отвечала Гвенет, показывая в сторону лежащего на кровати силуэта. – Так что говори тише.
Тем временем где-то в пределах тонкого мира
Уже позабытые ощущения управляемого сна охватили тревожную Азалию. Идя по длинному коридору, она понимала, что всё происходящее вокруг является частью личного измерения её хозяина и от этого становилось противно. Преодолев некое подобие врат, она ожидала очутиться среди своей семьи, но вдруг её что-то остановило, и она оказалась посреди просторного помещения с кострами по всему периметру.
Из ниоткуда возник могучий образ хозяина.
В духовном мире языческие боги имеют ещё более внушающий облик. В отсутствии телесной оболочки в виде высокого, наделённого безупречной анатомической и эстетической красотой человеческого тела, Талльм предстал в форме своего внутреннего естества, где к утончённому силуэту добавляется энергетическая мощь, невидимая в обычном мире.