Несмотря на мелкий рост, Пигафетта прославился в Венеции своей ученостью, был удостоен чести быть кавалером Родосского ордена и был-таки включен в миссию папского нунция. В Барселоне миссия была принята молодым королем Кастилии и Арагона Карлосом Пятым, и там Пигафетта узнал о тайно готовящейся экспедиции к юго-восточным морям под предводительством некого португальца Фернао Магельянша. Презренный португалец на службе у гордых кастильцев, тем более предводитель эскадры? Это было невероятно! Пигафетта пал на колени перед королем Карлосом и умолил его дать рекомендательное письмо этому Магельяншу.
Магельянш недовольно морщится, рассматривая Пигафетту. Мал ростом, слабосилен, к морской службе не годен, по-испански говорит плохо. Магельяншу не нужны лишние люди на загруженных под завязку кораблях, но письмо короля… и он принимает непрошенного итальянца внештатным членом экипажа – sobresaliente с мизерным окладом в тысячу мараведи. Но разве можно измерить исполнение мечты презренными монетами? А она исполняется, эта мечта маленького венецианца – он отправляется в плавание к южным островам!
Разве мог знать скромный португалец Магельянш, что благодаря запискам дотошного и старательного Пигафетты он войдет в Историю под именем Фернандо Магеллана как величайший мореплаватель всех времен и народов, первым обогнувший земной шар?!
А пока Пигафетта уже две недели живет в Севилье, где готовится экспедиция, и пытается разобраться, как, по какой причуде никому не известный потомок бедного португальского дворянского рода стал во главе королевской эскадры и из рук всемогущего испанского короля получил звание адмирала и полномочия, изложенные в договоре, названным «Капитуляцией». По этому договору «светлейшему инфанту дону Фернандо и инфантам, прелатам, герцогам, графам, маркизам, вельможам, магистрам орденов, командорам и вице-командорам, алькадам, альгвасилам нашего совета и двора, губернаторам, коррехидорам и прочим лицам, состоящим в судебных и гражданских должностях во всех городах, селениях и местностях наших королевских владений» следует исполнять волю безвестного португальского эмигранта, как волю самого короля.
* * *
Карлосу было шестнадцать лет, когда он стал королем Испании, и он очень завидовал своему любезному брату, как он лицемерно называл короля Португалии Мануэля. Еще бы! Ничтожная, крохотная, полунищая Португалия вдруг стала властительницей половины мира, более того, властительницей сказочно богатого Востока. Оттуда, из Индии и с Молуккских островов, прибывают в Лиссабон каравеллы, загруженные сокровищами, и придворные дамы, жены и любовницы кастильских вельмож требуют: «Шёлка и пряностей!» Чем благородные дамы Касти-лии и Арагона хуже этих замарашек-португалок? Карлосу понятно, чем хорош индийский шелк: в дамском белье, сшитом из шелка, не водятся вши, которые заедают и придворных, и простых крестьян. Знатные и мужественные идальго привыкли терпеть укусы вшей, а для нежных жен- ских тел это форменное мучение, спасают лишь изящные чесалки, производимые во Флоренции. А что касается пряностей – перец, гвоздика, имбирь, мускатный орех… Почему нужно опустошать казну, покупая втридорога эти травки и орешки? Но капризные дамы требуют пряностей, такая уж мода на них, да и зависть к португальским красоткам снедает.