Юноша умел надежно скрывать мысли, но сейчас, при упадке сил, он сомневался в том, что Интинай не узнает его тайны. Спрятав пистолет под шкуру, Алайни на четвереньках выполз из своего убежища и заглянул в соседнюю пещеру.
Стая удачно поохотилась. Вожак устал ждать его возвращения из очередной самовольной отлучки.
Противные жены Интиная – черноволосая нахалка Лермия и Солмара, рыжая задира с драным ухом, увидев Алайни, приподнялись с мехового ложа и захихикали, скаля острые зубы. Их сыновья восьми месяцев и полутора лет от роду, спали, вцепившись коготками в тушу ромла – высокогорного копытного зверя с четырьмя закрученными в разные стороны рогами и голубовато-серой шкурой.
У дальней стены лежали главные охотники клана – Рилман и Делишми. Рилман был старшим по возрасту мужчиной. Песочно-белые волосы и длинный подбородок придавали его лицу эльфийские черты, но желтые, неприятно маленькие глаза убивали это сходство. Волосы Делишми были чернее угля и изрядно повыщипаны в мелких стычках. Его отец был убит Интинаем при попытке захвата власти, поэтому Алайни возлагал на Делишми серьезные надежды, считая его будущим союзником.
Миалайя, молоденькая девушка, недавно вступившая в детородный возраст, робко притулилась в углу, обернувшись теплой шкурой. Она старалась избегать ссор. Рилман еще малышкой притащил ее в стаю, чтобы взять в жены, когда она повзрослеет, но пока Миалайя была свободна от семейных обязательств.
Сам Интинай, двадцатилетний красавец, отличавшийся от соплеменников необычайно мягкими и, что для вампира большая редкость, кудрявыми черными волосами, сидел у входа в общую пещеру. Едва Алайни приблизился, он врезал ему наотмашь по лицу.
Алайни отклонился назад под ударом. Встряхнувшись, он ощупал щеку – царапин от когтей не было. Сгорая от ненависти, он молчал. Противоречие вождю по лесным законам приравнивается к попытке захвата власти и часто вырастает в смертельный поединок.
– Где ты пропадал столько дней? – прорычал Интинай. – Снова охотился для себя?
Его женоподобное белое лицо скривилось в ухмылке.
– Я никого не поймал. Ты не можешь обвинить меня в нарушении уговора, – тихо возразил Алайни, опустив голову.
– Ты ни на что не годишься, – Интинай прищурил разноцветные глаза, один из которых был серым, а другой – зеленым, и брезгливо отвернулся. – Я сохранил тебе жизнь, потому что твой отец был удачливым охотником. Недолгое время ты оправдывал его славу и приносил стае пользу, но потом… Мне надоело тебя выслеживать, Алайни. Я мог бы понять, что ты не хочешь охотиться для моей семьи, но, оказывается, ты не способен прокормить и себя одного. Мое терпение скоро иссякнет. Уходи из наших угодий. Не жди, пока я тебя прикончу.