Он не хотел, чтобы Семко преждевременно проявлял активность, но настаивал, чтобы был в готовности с большими силами, потому что ни дня, ни часа, когда нужно будет выйти, невозможно было назначить.
Семко, ещё остывший от советов брата, ответил ему, что делает, что может, но казна его опустела.
Бартош, вероятно, об этом догадался, хотя не предполагал, что закончился весь запас. Князь неохотно об этом говорил, так как ему было стыдно признаться, что по-юношески неосторожно разбрасывая, исчерал до дна всё, что в ней было.
Долго совещались, откуда взять деньги, а Бартош из Одоланова пошёл вечером к канцлеру с желанием склонить его, чтобы, пользуясь дружеским расположением Ордена к Семко, стараться у него о займе. Канцлер этого не хотел брать на себя… Говорили долго и громко.
Рядом в каморке, приставив к двери ухо, сидел Бобрек. Когда он слушал, лицо у него смеялось.
Когда Бартош ушёл, а клирик вошёл в комнату, он с негодованием заговорил о том, как в то время все, даже влиятельные князья, были жадны до денег, а нигде их столько не было, как у господ немецкого ордена. Они всё-таки давали в долг императорам и королям, а их сокровищ было не счесть.
– Для нас это запретный источник, – сказал канцлер, – если бы мы потребовали, они нам не дадут.
Бобрек сделал мину ещё более покорную, чем когда-либо.
– Иногда и маленький червяк может пригодиться, – шепнул он тихо с хитрой улыбкой. – Чем же я есть, как ни жалким созданием, на которое и смотреть не стоит, но у немецких господ есть мои родственники, которые там немало могут, хоть и они не много значат. Если бы вы мне разрешили попробовать?
Неимоверно удивлённый канцлер только теперь начал очень внимательно приглядываться к этому жалкому червяку. Не верил собственным ушам.
Червяк молча улыбался.
– Если бы вы приказали мне ехать… – сказал он.
– Без ведома господина я не могу этого сделать, – ответил канцлер, ещё не пришедший в себя от удивления.
Был он того убеждения, что глуповатый и тщеславный клеха слишком льстил своим родственникам и себе. Однако, подумав, он пошёл с этим к Семко и принёс ему смешную, невероятную новость.
Семко принял её равнодушно, не хотел видеть клеху, канцлера отправил ни с чем, но вскоре со двора позвал его к себе назад.
– Впрочем, чёрт его знает! – сказал он. – Пошлите на разведку, от себя, пусть едет. Не сделает ничего, постучим в другом месте.