По пути господин Жучирин спрашивал барона, как лучше провернуть продажу земли юридически. Швеция ведь даже не княжество. Улле же весело говорил, что наоборот, это всё может упростить. Если продажу утвердит совет лёна, Большов станет его членом со всеми вытекающими. Можно продать земли боярину напрямую, а не вносить их в некий фонд.
Сергей помотал головой и честно признался:
– Не совсем тебя понял, друг Улле. Что это меняет?
– Ну, как же! – воскликнул барон. – Если Большов будет входить в один со мной лён, и я его пристрелю на дуэли, половина моих земель мне и вернётся! А другую половину я смогу выкупить у совета, по нашим законам. И это не считая стоимости других его земель!
– Что же ты не вызовешь его без всякой продажи? – тупо спросил Серёжа.
– Нет у меня оснований для вызова, – сокрушённо молвил барон. – Королевствам безразлично его интервью англичанину.
– Тем более не понял, зачем продавать землю! – воскликнул Серёжа.
Улле снисходительно на него покосился и сказал:
– Когда Большов купит землю и войдёт в мой лён, я смогу вызвать его просто за наглую русскую морду.
– Она у него не наглая, – проговорил Жучирин.
– Один пень русская, – хмыкнул Улле. – Ну, я ответил тебе на все вопросы, маг? Смотреть землю будешь?
– Буду, – угрюмо сказал Сергей. – Но я должен сообщить об условиях Артёму.
– Ну, а для чего я тут распинался, – проворчал Улле. – Большов, и землю купит, и вызов примет. Он, конечно, совсем не слабак, но застрелить его должен швед.
– Почему швед? – уточнил господин Жучирин.
– Потому что шведы самые крутые из европейцев, – Улле улыбнулся Сергею. – Ведь этот пацан объявил Европе войну!
Сергей надолго замолчал, глядя в окно. Они съехали с шоссе к городку, дорога пошла мимо аккуратных домиков и свернула к явно производственным строениям.
– В управлении посмотришь бумаги, – проговорил барон, въезжая на парковку.
Машина остановилась. Они вышли, хлопнув дверцами. Сергей сделал два шага и почувствовал вдруг, что правая его нога поехала на чём-то скользком. Он грохнулся на спину, раскидав руки. Его ботинок был весь в чём-то липком, мягком и коричневом.
– Европа, блин! – простонал господин Жучирин.