– Нужно покушать! – обеспокоенно заявил он и, едва я открыла рот, чтобы возразить, ловко заткнул возражения бататом. Вздохнув, я прожевала кусочек и с удивлением обнаружила, что после еды и вправду стало немного полегче.
– Ничего, – схватив меня за рукав, заговорщицки прошептал И Мин, – я схожу в город, куплю ещё вина, и в этот раз мы обязательно…
– Нет, без меня! – я в ужасе замахала руками с недоеденным бататом. – С меня хватит алкогольных приключений… Пойду я лучше посплю.
Однако я зря решила, что на этом последствия того, что Фэн Хай поймал меня за нарушением правил, будут исчерпаны. Я шла в свою комнату, отказавшись от обеда и мечтая упасть на кровать и проспать хотя бы пару часов, и мысленно перебирая, какие задания мне нужно будет сделать на завтра – нам задали сочинение и чтение древнего заумного текста, – как, подойдя к двери, вдруг заметила, что она открыта.
Вор! Меня прошибло холодным потом. Может, кто-то из города? Нет, какой безумец осмелится забраться в именитый клан заклинателей… Наверное, кто-то из учеников или слуг… А вдруг он найдёт мои бинты и травы и что-то заподозрит?
– Стой, воришка! – выкрикнула я, рывком распахивая дверь и выставляя перед собой недоеденный батат за неимением другого оружия.
Фэн Хай, стоящий у окна, и два незнакомых адепта, схватившиеся за мой матрас, подняли на меня удивлённые взоры. Переглянувшись, адепты расхохотались, и, скомандовав «Раз, два, взяли!» самим себе, подняли мой матрас, и куда-то его потащили.
Онемев от подобного произвола, я смотрела на то, как они выносят матрас в дверь, и даже безропотно посторонилась, пропуская их.
– Шисюн, – осторожно произнесла я, и он наконец-то оторвал взгляд от чего-то интересного за окном и посмотрел сначала на батат, который я тут же спрятала за спину, и только потом на меня, – зачем они забрали мой матрас?
– Потому что ты переезжаешь, – спокойно отозвался он. – В мою комнату.
Батат выпал из моих ослабевших пальцев и покатился по полу.
– А где будешь жить ты, шисюн? – я всё ещё надеялась, что это какая-то шутка и сейчас он расхохочется, как злодей из пьесы, и, хлопнув рукавом, исчезнет из моей комнаты.
– Там, где жил до этого. Чему ты так ужасаешься? – склонив голову, Фэн Хай внимательно наблюдал за моим лицом, отражавшим всю гамму обуревавших меня эмоций. – Ты же сам вчера жаловался, что не знаешь, как должен вести себя достойный мужчина. Вот и поживёшь со мной, понаблюдаешь.