– А ты мякиш.
– Мама меня так никогда не называла, – усмехнулся Гриша.
– А как она тебя называла?
– Да по-разному: Гришаня, в хорошем настроении, а если испачкал штаны – Гринюха, если двойка – Григорюшка или Горя ты моя Горя.
– Любила не по-детски.
– Как бы я хотел сейчас идти по улице с мамой.
– Вместо меня?
– Да при чем здесь ты. Хватит уже себя обожествлять.
– Ты сегодня смелый прям не на шутку.
– Нет. Любвеобильный.
– Так бы сразу и сказал.
– Знаешь, однажды мы шли из садика по людной улице, я держался за мамину сумку, но в какой-то момент отвлекся, отпустил сумку, потом снова догнал маму и схватился за знакомую сумку, а там с высоты на меня тетя: «Такой маленький, а уже по сумкам шаришься, сейчас милицию вызову». Для меня это был шок: «Где мама? Это же ее сумка».
– Ну, прямо «Мамонтенок ищет маму». Ищешь маму, а там слониха. Как же ты ее нашел?
– Не знаю, что на меня нашло, я как заору на всю улицу: «Мама, эта тетя украла нашу сумку!» Через мгновение, когда улица остановилась, когда у моих ног уже обрушился целый мир, мать нашлась.
– Не, не мякиш. Видимо, размяк, пока со мной жил. Устроился поудобнее и размяк. По крайней мере, ты же не был таким.
– Каким? – посмотрел не по-детски на Машу Гриша.
– Пастеризованным.
– Ты сегодня в ударе, но с кем не бывает.
– Я же говорю, ты опять без настроения?
– Нет, просто скучно.
– Хочешь, я напьюсь? – рассмеялась собственной дерзости Маша.
– Пива?
– Я вижу, как ты розовеешь, Гриша. Тебе не надоело одно и то же?
– Что именно?
– Одно и то же пиво, целыми днями. Ради чего? Ради того крутого парня, каким ты был лет десять назад.
– Пью я не для того, чтобы показать, какой я правильный парень. Для меня алкоголь способ избавиться от вопроса, кто я такой, зачем я, есть ли во мне смысл? Кстати, может, зайдем в магазин за пивом, все закончилось.
– Давай деньги.
– Я же тебе говорю, забыл карточку.
– Ну что ты за мужик? С тобой невозможно расслабиться. Почему я должна тебя обеспечивать?
– У меня сейчас нет прибыли. И это проблема.
– Нет, твоя самая большая проблема не отсутствие денег, а сбитый прицел. Нет общей цели, высшей цели. Именно ее ты должен восстановить, если хочешь к чему-то прийти.
– Домой, куда я еще могу прийти, – зашли они в подъезд. – А тебе не кажется, что, когда человек приспосабливает свою жизнь только для того, чтобы накосить как можно больше капусты, он обнажает убогость своих целей.