– Смутит ли меня бесплатный наряд? Я разве похожа на человека, которого так просто заставить стесняться? – на лице Гирры заиграла усмешка. Стеснение и смущение ей были чужды: они были просто не нужны как в бедном детстве, так и в хаотичном настоящем. И как бы в доказательство своим словам, девушка подошла ближе к мужчине практически вплотную прижимаясь свой грудью к его, не прерывая между ними зрительный контакт. Обычно, кого Глорицея не встречала, этого простого действия хватало, чтобы вызвать у мужчины смущение или хотя бы хоть какие-то эмоции типа отвращения и неприязни при мысли того, что грязная нищенка касается их. Не то, чтобы Гирра хотела доказать что-то из принципа: девушке просто нравилось выводить людей на настоящие эмоции – злость, смущение, радость… Обычно тогда люди становились честными. Гирре была интересна реакция хозяина мастерской: оттолкнёт ли или же сам отшатнется в сторону? Или останется всё таким же невозмутимым и спокойным, словно рыцарь на посту?
Конечно, соревноваться с красавицами в бальных платьях и замысловатых причёсках девушка и не старалась, но всё же и у неё было то, за что можно было зацепиться взгляду и что привлекало людей. В ней кипела молодость начиная от пышущего жизнью оттенка кожи и заканчивая открытым и весёлым взглядом пусть и обычных серых глаз. И скрыть эту яркость не в силах ни простым одеждам, ни пылью.
– И раз уж предложение и правда, как ты говоришь, бескорыстное, то смысла мне от него отказываться нет: всяко в одном доме с незнакомцем лучше, чем в лесу с какой-нибудь огромной тварью. Но платья побереги для каких-нибудь милых и беззаботных дам, а мне пойдёт и простая накидка. Или ты уже передумал? Вдруг я скажем… – Гирра сделала вид, что думает над чем-то очень сложным, при этом всё также не отходя от мужчины ни на сантиметр, – Какая-нибудь хитрая обольстительница? Вот сейчас вы ослабите свою бдительность, а я вот возьму – и съем вас! А что? Я могу.
– Прошу прощения, если моё замечание кажется вам бестактным.
На лице Вильгельма не было и капли смущения, что немного раздражало. Наоборот, некогда появившийся румянец спал, а кожа стала еще бледнее, чем была. Он сделал шаг назад, что бы расстояние между ними было не таким интимно близким, после чего ещё раз осмотрел гостью.