Я бросаю взгляд на руку хозяина. На его перстень в виде черепа. Сколько раз именно он рассекал мне губу, когда я отказывалась подчиняться? Не сосчитать.
– Лучше всех, – шиплю. Знаю, как его это злит. Намеки на дерзость и неповиновение. Но сейчас он сдерживает свой гнев, не хочет портить моё лицо перед выступлением.
– Ты поранилась? – кивает на мою руку, в его голосе яд смешивается с притворным сочувствием.
– Да, стала жутко неуклюжей в последнее время.
– Но это же не помешает тебе танцевать? – сжимает плечо чуть сильнее, как бы говоря: ты будешь танцевать, пока не умрешь.
С моих губ срывается смешок.
– Будто что-то может мне помешать.
***
Мне хочется предупредить их. Крикнуть: бегите. Кандалы, медные браслеты на ногах, чувствую мое желание и жгут кожу. Я могу лишь смотреть, как толпы людей, большинство из которых дети заходят вовнутрь. Когда большие кованные ворота захлопнутся, никто не сможет выйти.
В глазах гостей восторг. Невозможно устоять перед этой мрачной, чарующей атмосферой праздника. Никто пока не замечает, как создания в масках окружают гостей, как ухмыляются из-за углов клоуны. Их черные зубы иногда снятся мне в кошмарах. Люди смеются, дети кидаются друг в друга попкорном и бегут к каруселям.