– Ну, Александр Андреич, как съездилось? – спросило местное начальство,
когда я заглушил мотор и, выбравшись из машины, стал нагибаться во все стороны, разминая спину. Путь всё-таки был неблизкий – до районного центра, из которого я вернулся, без малого восемьдесят километров, так что около полутора часов я в дороге провёл.
– Отлично, Михалыч, – ответил я, присаживаясь на крылечко рядом, – и свои дела сделал, и твои. Когда я твои бумаги отдал, велели передать, чтобы ты готовил заправку. Через недельку бензовоз придёт, и вкусную, безвозмездную солярку привезёт!
– Ты смотри! Не обмануло государство-то, никак решило хозяйствам на самом деле помочь?!
Я пожал плечами.
– Ну ладно, Андреич, – засуетился деревенский «голова», – пора мне, а то что-то засиделся я. И он, кивнув мне на прощание, засеменил к своей старенькой «Ниве», которая, спасаясь от солнца, дремала в тени управления. Проводив главу поселения взглядом, я вздохнул и, поднявшись с крыльца, пошёл к своему рабочему месту, над дверью которого красовалась старая выцветшая табличка «Участковый пункт милиции».
Почему вывеску не меняли, не знал никто, да честно говоря, узнавать и не пытались. Правда, Егорыч, местный агроном, как-то в разговоре упомянул, что слово «милиция» людям гораздо роднее, чем новомодное и непонятное слово «полиция», которое неприятно созвучно с поганым словом «полицай». Поэтому, мол, и не меняют её.
Оказался в этой глуши я неслучайно. Не знаю, какой чёрт, и за что меня дёргал, но я увязался за своим приятелем, у которого здесь жила бабушка. После её смерти, внука пригласили разобраться с наследством в виде старого дома, где бабка прожила всю жизнь. Тот охотно взял меня с собой, чтобы было не так скучно. В результате переговоров, от полуразвалившегося дома приятель отказался, здраво рассудив, что вдали от цивилизации такое жилище никто не купит. Быстренько подписал подготовленные районным юристом бумаги в пользу местного сельсовета и убыл обратно в город. Ну а я, помучившись ещё с полгода, написал рапорт на перевод именно в это место, оставив хлопотную должность старшего оперуполномоченного. И вот уже как пять лет работаю участковым инспектором, в зоне внимания которого оказались три деревни, которые незатейливо назывались: одна Левая, другая – Правая, а третья, где вообще заканчивалась дорога, так и была прозвана – Крайняя, дальше можно было только пешком, в тайгу. В ней и находился мой участковый пункт.