Разлив по чаркам кислый квас, Онаний снова принялся убеждать гостей.
– С немцами можно заключить военный союз против Литвы и татар. Вот наши настоящие враги – язычники. Одни молятся огню и змеям. Другие сырое лошадиное мясо жрут. А Европа – это ремёсла и торговля. Города и корабли. Пока у нас ещё есть сила и земли – с нами будут считаться. Но если дождёмся татарского разорения – тогда с нами никто и говорить не станет.
И в этих словах Онания была своя правда. Степан Твердиславович тяжело задумался. Что делать? Какое зло предпочесть? Тяжёлый выбор, когда в нём нет добра.
На какой-то миг Степану Твердиславовичу захотелось сбросить с себя тяжесть посадничества. Передать этот груз кому-то помоложе, а самому уехать в дальние владения и жить просто, управляя только своим имуществом.
– Ладно, – сказал он, – посоветуемся с другими боярами. С немецкими купцами поговорю. Будем собирать посольство к Ливонскому ордену. Может, и договоримся.
В дверь предбанника осторожно поскреблись.
– Кто там? – раздражённо вскинулся Онаний.
Ведь всех настрого предупредил – не беспокоить! Разговор важный, важнее не бывает. Кому там непонятно боярское слово?
Дощатая дверь приоткрылась, в предбанник просунулась голова доверенного слуги.
– Прости, боярин! Прибыл гонец к посаднику от корел с реки Невы. Говорит, срочное дело. А о самом деле молчит.
Степан Твердиславович поднялся с лавки. Натянул длинную рубаху и нижние полотняные штаны. Повернулся к боярам.
– Я сейчас.
И слуге:
– Веди!
Гонец в поварне жадно хлебал летние щи со щавелем. Щёки у мужика запали, их покрывала густая щетина. Видно, не один день скакал, останавливаясь только для того, чтобы конь не упал под всадником.
Увидев боярина, гонец торопливо и неловко поднялся с лавки, поклонился.
– Что у тебя? – нетерпеливо спросил Степан Твердиславович.
Он был зол не на гонца – на домашних. Сами не могли разобраться с гонцом?
А ещё боярин злился на то, что свои гонца не накормили, и теперь он ест у боярина Онания, с которым Степан Твердиславович не был в ладу.
Гонец откашлялся.
– Шведское войско на кораблях вошло в устье Невы. Идут вверх по течению к Нево-озеру. Я твоему сыну, боярин, всё сказал. Так он послал меня к тебе.
Сердце Степана Твердиславовича гулко стукнуло. Вот тебе и мир! Почуяли волки, что добыча слаба, осмелели.