– Старайся не брать имена и клички уже существовавших персон, хотя можешь подкорректировать их. Главное, чтобы твоё имя запоминалось, ибо этот фактор поможет тебе выжить в новом мире, где наименования дают силу, либо лишают жизни, – напряженно сказал Лу, положив нож на стол перед юношей.
Единственным подходящим на эту роль являлся зачастую используемый в виртуальном пространстве псевдоним.
– Дантей…
После одобрительных кивков обряд имянаречения, заключающийся в дублировании сказанного красными чернилами на чайном листе, впоследствии положенного в заварник, прошел относительно успешно.
– Так, Дантей, надеюсь нашим «байкам» ты начал верить, поэтому заново объясню законы нового мироустройства, пока опять себя резать не побежал.
– Себя резать?! Это случайно произошло, пошатывает меня от твоего непрекращающегося курения, трудно даже станок в руке удержать!
– Юнец, я чайное сырье курю и тлеющий Пуэр, а не табак. Попробуй, может эфирные масла помогут одолеть слабость.
– Юлуша, хоть его не трави, сам то не высыпаешься из-за кашля. А обморок… похоже сам себя ввёл в транс, подсознание требует восстановления воспоминаний.
– Всё-всё, хао ба, транс, гипнозы – с этим разбирайтесь сами, моё же дело помочь освоиться, ведь ты та-аа-ак боишься отдать его на адаптацию к Дроздам.
Ария нахмурилась, но резко приняла образ доброжелательной «бабушки» для «внука», взяв чашку чая, медленно преподнося. За блюдце схватился Лу Юй, другой рукой запихнув самокрутку в рот Дантею.
– Затянись, подержи в лёгких, затем запей.
– Не дури! Дрянью своей всё усугубишь!
– Женщина, мне сейчас жизненно важную информацию транслировать придётся, а ты процедурами его в опьянённом состоянии навеки оставить хочешь? Смотри, сейчас взбодриться.
Отступать было некуда, нож лежал прямо под рукой того, кто недавно им угрожал. Черный, смолистый чад с отталкивающим запахом жжения горечью овеял везде где только можно, осев в дыхательных путях. За такой сюрприз голодный желудок явно не скажет спасибо. Гортань приняла на себя весь удар, воззвав на помощь мокроту, придавшую хрипоту. Заглушил ли чай горечь? Отнюдь, но его голубой цвет завоевал внимание. С каждый глотком отступала усталость, разум прояснялся.
– Отлично, тебя не стошнило. Теперь медленно проговори своё имя и сильно не удивляйся, ведь временно голос станет грубее.