– Ну вы и сп`ятались. Нам нужно ве`нуться до п`ихода отца. Иначе мне к`ышка.
– Не будь занудой, – ответил я, – Мишель, у тебя новая прическа?
Волосы Мишель были коротко острижены, кончики завивались в темно-шоколадные локоны, едва прикрывающие уши. Я мучился чувством вины и заговорил с ней, чтобы как-то заглушить его, но тогда этого не понимал, считал, что она мне не нравится. За нее ответил Тимми.
– Это все мама. Она об`езала волосы.
– Зачем? – вмешалась любопытная Робин.
– Чтобы очистить. Сказала, в волосах девочки п`ячутся г`ехи.
Робин не могла понять смысл этих слов, а мне они показались отвратительными. Я знал, что грех – это что-то плохое, злой поступок, но что плохого в волосах у девочки?
– Что за бред? – возмутился я. – Нет у тебя никаких грехов. Но тебе все равно так красиво, – и Мишель слегка улыбнулась.
И мы вчетвером отправились в небольшое приключение, следуя по полузаброшенным тропинкам, чтобы нас не обнаружили…»
…
– Надо же, я так увлекся историей, что совсем забыл о вашем присутствии.
– Ничего страшного.
– Нет, это невежливо с моей стороны. У нас все-таки диалог.
– Вы хорошо рассказываете. Я словно была там, с вами.
– Может, в каком-то смысле так оно и было.
– То есть?
– Ничего. Просто мне приятно думать так. Вы мне нравитесь.
– Спасибо.
– Нет ничего более сухого, чем формальное «спасибо».
– Вы предпочитаете «благодарю»?
– Я предпочитаю: «вы мне тоже». Но… забудем.
– Как скажете. Мне показалось, вы будто пытались спасти этих девочек. Вытащить из дома, где им плохо.
– И что?
– Это хороший поступок. Вы – добрый человек. Или вы не согласны?
– А может, мои мотивы были чисто эгоистичны? Мне было скучно, и я хотел развлечений. К тому же не переносил одиночество. Почему вы сразу приписали мне благородные черты?
– По-моему, вы хотите, чтобы кто-то заметил хорошее в вас. Разве нет?
– С чего вы взяли, что мне это нужно?
– Возможно, вас гложут сомнения, хороший ли вы человек. Что скажете?
– Возможно.
– И к чему вы больше склоняетесь?
– Я не хороший человек.
– Но в каждом из нас есть свои темные и светлые стороны, Робин. Можно быть любящим семьянином, но, например, воровать на работе. Мою веру это тоже бы пошатнуло.
– А можно убить человека и остаться при этом хорошим?
– Зависит от того, раскаивается ли убийца.
– Чушь собачья. То есть можно совершить, что угодно, а потом раскаяться и получить божье благословение. Вся эта библейская ересь не для меня.