– Что не надо? – Он касается губами моей щеки.
Какая же я глупая, господи! Его прохладные пальцы оказываются на моей шее под косичками. Так все знакомо и привычно, будто и не пропадали никуда: прикосновения, дыхание. Даже сердце замирает точно так же, как раньше.
Делаю шаг назад – он делает то же самое.
– Не надо, – велю строже, зная, что проиграла, потому что на один короткий миг, меньше секунды, он все-таки меня целует. Сухими горячими губами. Без принуждения и агрессии. С нежностью и кротостью, каких не было уже давно.
Просто прижимается и отпускает, отстранившись и облизнув пересохшие губы, смотрит мне в глаза с вызовом: ну теперь уйдешь?
Уйду.
Я разворачиваюсь и иду к тротуару, обходя лужи. Щеки горят, губы горят, и под ребрами зияет дыра от боевого снаряда, который когда-то разорвал грудную клетку.
– Простите. – Едва не сбиваю с ног соседа, который все-таки вышел на прогулку с Вячеславом, как я и предполагала.
Он ловит меня за плечи и отвечает:
– Ничего.
Поднимаю голову и впервые вижу, кто же этот таинственный незнакомец. Костров.
– Костров? – Во все глаза смотрю на одногруппника, который стоит, чуть сдвинув на переносице брови. Может, не узнает? Мы общались всего пару раз, а может, и вовсе только сидели рядом на английском.
– Здравствуй, – кивает он.
– Ты мой сосед?
– Понятия не имею.
– Но ты живешь в соседнем доме?
– Живу, – чопорно отвечает он, делает шаг назад и поднимает взгляд на деревья, из-за которых вышла я, а теперь Егор.
Тот нарочито медленно вытирает губы и поправляет волосы, потом куртку, будто только что произошло что-то большее, чем короткий поцелуй.
Костров опускает взгляд, как приличный мальчик, кивает Егору и уходит. Следом тащится Вячеслав, иногда на меня оборачиваясь.
– Ты его знаешь?
– Это наш одногруппник. Костров, – шепчу вслед соседу.
– Общаешься с ним?
– Нет. Он мой сосед.
– Ясно. Заеду за тобой утром.
– Что? Нет!
Но Егор уже идет к машине с таким видом, будто только что выиграл битву. К счастью, не войну.