Он слушал, лаская ее грудь, пронизанный уютом и теплом, и с каждой секундой самочувствие становилось лучше.
– Куда полез? – спросила Наташа в ответ на медленное сползание руки от груди к низу живота. Рука быстро вернулась на место прежней дислокации.
– Я скажу тебе, Миш, то, что для тебя не новость. Мир не такой уж опасный и жестокий, это очень солнечное, приветливое место. И как только ты даешь слабину и становишься полностью разочарован, он даст тебе шанс такой подъемной силы, что больше уже никогда не упадешь. А возможно уже дал. Никто на свете не поддерживает так сильно, как жизнь. Совсем неважно, как ты держишь удар судьбы и как низко ты падаешь. Важно – как ты высоко можешь взлететь после падения. Не просри свой шанс.
Утренняя проповедь от малознакомой девушки плохо ложилась в подкорку мозга. Не просрать свой шанс. Придумать цель, реализовывать задачи на пути к ней. Хорошая идея. Он пообещал себе подумать над словами Наташи.
– Я поеду сейчас, такси вызову. Останешься или со мной? Можно кофе перехватить где-нибудь, время у меня есть еще немного.
– Зачем, Миш? Для чего? Дождусь Ольгу лучше и вместе с ней поедем.
– Ну, смотри.
Он поцеловал девушку в щеку, вылез из ванной, оставив ее в полное распоряжение своей мимолетной спутницы, почистил в полумраке зубы и вывалил свое тело на улицу, где уже вовсю разыгрался жизнерадостный солнечный августовский день. Попросив таксиста остановить возле любимой точки продажи кофе, он благополучно добрался до своего кабинета, в котором его уже ждала коллега. Молча кивнув, он проследовал в свою часть кабинета. Десять утра. Начинался прием граждан – обычный день помощника депутата.
Сейчас придут страждущие. Они всегда приходят в понедельник, будто все выходные ждут, не дождутся возможности вылить на кого-нибудь свои печали и подпитав себя жизненной энергией, пойти дальше. Их было много, но приходили в основном одни и те же. Верней запоминались в основном одни и те же.
С последним глотком кофе из картонного стаканчика в дверь постучали. После крика «Войдите!» и ответа «Михаил на месте, проходите» в кабинете появилось олицетворение скорби и мук человечества. Впалые глаза, подчеркнутые глинистого цвета синяками под ними, уголки рта, которые навечно смотрят вниз улыбкой грустного мима. Нелепая гримаса сопровождалась таким же нелепым макияжем. Олицетворение скорби молчаливо опустилось на стул.