Невольно напряглась, почувствовав, как бешено заколотилось сердце.
– Да что у них там происходит?! – проворчала себе под нос и со злости нажала на гудок. – Сколько можно тут стоять?! – крикнула в открытое окно.
Генрих
– Давайте переберемся в кафе, закажем пиццу и поговорим? – предложил, хмуро посмотрев в глаза Галине.
– Здорово, у меня еще час до кино! – выпалил Альберт, с улыбкой. Надо же… Даже клык слева такой же кривоватый, как у меня.
Пока я нагло рассчитывался за книги мальца, у Галины зазвонил телефон, она сбросила вызов и быстро отправила сообщение. Я невольно улыбнулся: кажется у кого-то сработала интуиция. Так что, Анушка, готовься к сюрпризу!
– Ну что, идем? – подхватил пакет с покупками и нагло взял женщину под руку. От меня еще никто не уходил, а уж ту, что знает, где моя любимая женщина, внезапно оказавшаяся живой, точно не отпущу!
На выходе мы столкнулись с довольным, как стадо бегемотов Тимуром. Мой друг посмотрел сперва на меня, потом на мальчишку, снова на меня… Пришлось подмигнуть ему и напомнить:
– Тим, мы на обед вообще-то приехали! – взглядом показал, чтобы не задавал лишних вопросов.
– Ага, – только и ответил он.
– Знаете, нам пора. Приятного вам аппетита, – попыталась сбежать «тетя Галя». Щаз!
– Никаких возражений я не потерплю! Пообедаем и пойдем в кино, – настоял я, нахмурив брови.
Альберт с Тимуром пошли выбирать пиццу, а мы присели за столик.
– Отстаньте от нас, – прошипела женщина.
– От вас, – я смерил ее взглядом, – легко! А вот от сына, я теперь не откажусь.
– С чего вы взяли, что это ваш сын?! – голос дрогнул. Пытается врать, но не умеет.
– Послушайте, Галина, одиннадцать лет назад, Анна сбежала от меня. Я искал ее, но Маргарита Семеновна сообщила, что ее дочь погибла… – попытался объяснить ей ситуацию.
– Что? – она подавилась на вдохе, но тут же взяла себя в руки и пошла на попятную: – Не понимаю о чем вы!
– Хватит ломать комедию. Мальчишка похож на меня, как две капли воды, отчество Генрихович, мать зовут Анна. Я же не идиот, чтобы не понимать происходящего! Не нужно мне врать или пытаться выкрутиться! – старался говорить спокойно, но эмоции переполняли.
Нет, бесчувственным сухарем я никогда не был, но и к излишней импульсивности не склонен. А тут, все внутри просто дрожало так, словно мне сказали, что купили самый долгожданный подарок, а отдавать или хотя бы показывать не желают!