– Смотри, как бы она тебя склонять не начала. К производственным отношениям. Ладно, ты чего звонишь? Плакаться?
– Не, я по другому вопросу. Мне надо заболеть. До понедельника.
– Нарываешься, Олег…
– А что делать. Не мы такие…
– Олег, мне иногда кажется, что ты не в этом мире живешь. А что я Мурыкиной скажу? Больничный, я так понимаю, пред светлые очи явлен не будет?
– Не будет. Зато будет в частном порядке представлен хороший французский коньяк.
– Да… А коньяк-то у тебя откуда?
– Ну… я так подозреваю, откуда-то с юга Франции. С провинцией боюсь ошибиться.
– Юморист, блин… Ты хоть понимаешь, чем все это кончится?
– Догадываюсь. Но это будет еще только в понедельник…
– Ладно, попробую. Но в случае чего отбрехиваться будешь сам.
– Я вас обожаю!
– Если бы ты меня обожал, Петров, ты бы за время нашего общения стал учителем.
– Не будем о грустном. Целую крепко, ваша репка!
– Пока.
Так, время есть. Теперь нужно вспомнить, в какой книге записано название Серегиной деревни, а заодно выяснить, сколько займет дорога…
Город спал под черным холодом неба. И только в окне на третьем этаже, смотрящем в пустые поля городских окраин, до самого утра горел свет. Спать Олегу не хотелось совершенно…
***
За ночь с городом приключилась очередная метаморфоза, к которой, кажется, привыкли уже все. Наступила оттепель. Люди с отупелой решимостью рвались в автобусы, штурмовали метро. Начинался обычный столичный денек.
На автовокзал Олег приехал к восьми. Привычная толкотня и давка для него показались элементами грубого сна. Как и мокрый мусор, заваливший подступы к зданию и платформам. Даже потенциальные попутчики, залузгавшие все вокруг, не казались слугами дьявола, недавно выкопавшимися из-под земли.
Билеты, отметил про себя Олег, оказались освежающе-дорогими. Сон заметно прошел. Прошатавшись от ларька с пивом и чипсами до другого ларька, в котором пиво и чипсы превратились в газетно-журнальную субстанцию, он вышел на свежий воздух и поискал глазами третью платформу. Именно с нее ему предстояло отправиться в главное путешествие в жизни.
Очередь на посадку, как всегда, унесла мысли Олега вдаль, к истокам человеческой социальности. Перед ним стоял человек в таком заляпанном пальто, что поневоле представилась абсурдная картина – двое небритых кавказцев сосредоточенно бьют его шаурмой и беляшами. В руках у человека надрывался приемник.