– Какие сложности, – удивилась яга. – Послание, я так понимаю, предназначалось для тебя?
– Правильно понимаешь. Считай, что от алкоголизма твой леший теперь излечился. Кстати, дядька Архип, – я сделала пасс рукой и метко набросила на хранителя тонкую серебряную сеть, которая тут же впиталась в его кожу. – Накладываю на тебя хмельной запрет. Ни капли спиртного в течение семи лет. У тебя была прекрасная возможность после первой же порции зелья все рассказать Марье. Она позвала меня сюда, и не было бы ни запоя, ни других проблем.
Архип Григорьевич послушно кивнул.
– Это что же получается, – медленно сказала Марья, – мне тут лес едва не уморили только для того, чтобы тебе пару слов шепнуть?
– Вроде того.
Касьяна такие мелочи, как деревья, белки и лисицы никогда не волновали.
Внутри у меня начал медленно раскручиваться клубок негодования.
Отыскался, значит, дорогой супруг. Обратил внимание на то, что жена второй год дома не появляется. «Письмо», умничка, отправил. Правильно, самому же не по чину ноги бить, да к супруге пред ясны очи являться. А ну как загордится жена, да решит, будто она для него что-то значит? Будто не букашка она ползучая, а нужная интересная личность.
А уж формулировку-то какую чудесную подобрал! «Когда же ты нагуляешься». Это я, значит, погулять ушла. Ну-ну.
– Матушка, – прервал мои размышления тихий голос лешего. – Гликерия Афанасьевна, господину-то передать что-нибудь?
– Передай, – кивнула я. – Скажи ему, что он идиот. И шутки у него идиотские.
***
Домой я вернулась в тот момент, когда Мечеслав и Пафнутий заканчивали завтракать.
– Что-то ты не в духе, Афанасьевна, – заметил кот, когда я влетела в избу, громко хлопнув дверью.
– Слава, ты давно общался с отцом? – спросила у сына, усаживаясь за стол.
– Давно, – ответил он. – А что?
– Ничего, – фыркнула я. – Между нами сейчас сотни верст и переходов, а он все равно умудряется меня бесить.
Слава с Пафнутием переглянулись, но благоразумно ни о чем спрашивать не стали.
– Как прошло ежегодное пополнение резерва? – поинтересовался мой мохнатый помощник.
– Нормально, – ответила, накладывая себе в тарелку овсяной каши. – Искупались, песни под луной спели, с русалками посплетничали. Все как обычно.
– А по поводу моего дела ты что-нибудь придумала? – осторожно спросил сын.
– Придумала, – кивнула я. – Но мне нужно сначала увидеть твою Катерину вживую. А еще лучше с нею познакомиться и побеседовать.