– Вран, ты что ли?
– Я, Гликерия Афанасьевна.
Фигура вышла на свет моего магического коридора и оказалась невысоким худощавым мужчиной с бронзовой кожей и черными, как смоль, волосами.
– Как все это понимать? – беззлобно поинтересовалась я, кивнув сначала на деактивированный артефакт, а потом на то место, где минуту назад стояли полчища монстров.
– Касьян Трипетович кланяться велел, – почтительно склонил голову давний слуга нашего семейства. – А еще спросить, когда ты, матушка, обратно домой воротишься? Хозяину с тобой потолковать нужно.
О! Знать Марьюшкин леший передал-таки супружнику мой ответ на его послание.
– А отчего же вы с Касьяном Трипетовичем вместо того, чтобы задать свои вопросы мне напрямую, устроили такой балаган? Слабых женщин побеспокоили, среди ночи разбудили, волноваться, опять же, заставили.
– Это они-то слабые? – вытаращил глаза Вран. – Твои хранительницы, матушка, так иллюзии магией поливали, что, я уж думал, и мне самому достанется.
Достанется, не сомневайся. Узнает Глафира на кого она с подругами столько сил потратила, жаркое из тебя приготовит.
– А обратиться лично к тебе, Гликерия Афанасьевна, у меня не было никакой возможности. Я ж нечисть, а на твои границы от нечисти чары наложены.
– На этом лесу висят точно такие же чары, – заметила ему.
– Такие да не такие, – возразил Вран. – Эти в разы слабее будут. Простых анчуток они действительно на расстоянии держат, а мне их взломать – раз плюнуть. У тебя же защита, что стена каменная, не взять ее никак. Пришлось в обход идти. А к яге твоей я за помощью обращаться побоялся.
Стукнуть его, что ли? Побоялся он, врун крылатый. Впрочем, по собственному почину Вран Воронович такую свистопляску бы не устроил, оборотень он хитрый, но тихий. Тут затейник другой.
– Хорошо, – кивнула я. – Залететь на территорию моего леса ты не смог. Но ведь это и не обязательно. У твоего господина в мою избу есть прямой доступ. Отчего же он им не воспользовался?
В глазах мужчины мелькнул испуг.
– Что ты, матушка! Как можно? По чину ли это Касьяну Трипетовичу?
– А почему бы и нет? – начала заводиться я. – Он хочет поговорить? Я не против. Пусть сам ко мне придет и выскажет все, что желает. Для родной жены можно разок задницу от кресла оторвать. Так ему и передай.
– Передам, – со вздохом кивнул Вран. – Ох и рассердится же господин…