Продвигаясь дальше по рынку, в очередном ряду, как нельзя кстати, показалась лавка кожевенника. Не тратя понапрасну время, он подошел ближе и принялся рассматривать искусно выделанные шкуры.
– Отличная кожа, – без тени ложной лести признал Кай, когда хозяин лавки отпустил очередного клиента и, широко улыбаясь, подошел к нему.
– Высочайшего класса! – подтвердил кожевенных дел мастер и, приподняв верхнюю шкуру, обратил внимание Кая на аккуратный боковой срез. – Ты только глянь, лучшей выделки ты не найдешь во всей округе! Это лучший, мягчайший чепрак на всем свете!
– И сколько хочешь за шкуру?
– Ну, если цельным куском, отдам за пять серебряных монет.
Кай демонстративно присвистнул и поцокал языком.
– Сможешь заплатить шесть и я прибавлю еще и отличный кусок замши на пару девичьих туфель, – со знанием дела предложил лавочник.
– Ну…
Кай сунул руку в карман и выгреб от туда все до единой монеты. На ладони у него на удачу оказалось ровно шесть серебряных монет и штук пятнадцать медяков.
– Договорились! – он протянул кожевеннику монеты и тот, спрятав их в кошелек на поясе, начал умело сворачивать обе шкуры в один рулон.
– С тобой приятно иметь дело… – улыбнулся хозяин лавки, но осекся на полуслове, когда к лотку с готовой обувью, подошла девушка в дорогом белом плаще с глубоким капюшоном, защищавшим лицо от солнца, и тонкая рука в золотом браслете указала на пару замшевых женских сапожек.
– Посмотри, Марта, – она обернулась назад, оставаясь спиной к Каю, – как? Думаю, тебе будут в самый раз.
– Не стоит, госпожа, – стоявшая рядом женщина лет пятидесяти явно смутилась.
– Глупости! – решительно заявила девушка. – Отправь в замок, – велела она, обратившись к хозяину лавки.
– Конечно, госпожа, – хозяин тут же почтительно поклонился и убрал сапожки с прилавка.
А девушка вновь отвернулась и пошла дальше вдоль рядов. Кай тут же схватил подмышку купленную кожу и направился следом за ней. Девушка неспешно блуждала от лавки к лавке, иногда подходила ближе, указывала то на отрез шелка, то на набор фарфоровых тарелок, то вовсе на корзину ярких сочных яблок. И все это тут же убиралось с прилавков и отдавалось в руки мальчишек-посыльных.
Когда же девушка вышла из очередного торгового ряда, а следовавшая за ней женщина несколько отстала, он рванулся вперед и, аккуратно удержав девушку за кисть руки, окликнул: