– И ты представляешь, что сделал этот старый ловелас?! – воскликнула ее мать, многозначительно закатив вверх глаза. – Упросил Сэнджела приехать к нам погостить на праздники!
Марта прыснула со смеху, но все же щеки ее залил нежный пунцовый румянец.
– Ну, что вы, госпожа Фий-Этт! – смущенно отмахнулась она. – Господин Брут, наверняка, просто соскучился по малышке Мирам.
– Ой, только не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь! Ему и дела нет до всех нас, он же каждый раз не кажет носа с кухни, как приезжает погостить. А ты, негодница, – Фий-Этт игриво погрозила Марте пальцем, – могла бы и ответить уже на его ухаживания, ведь девятнадцать лет бегает за тобой! Пожалела бы старца!
– Ну, господин Брут не так уж и стар…
– Ну, да, ты права, сколько ему? – Фий-Этт притворно задумалась. – Лет шестьсот-семьсот всего?…
Марта не удержалась и в голос рассмеялась. Фий-Этт рассмеялась следом за ней. Лучшего момента, чтобы показаться на глаза нельзя было и придумать. Она распахнула дверь и прошла на кухню.
– Мама, Марта, – кивнула она в знак приветствия и села рядом за стол.
Обе женщины тут же перевели все внимание на нее. Улыбки все еще сияли на их лицах, но Фий-Этт уже старательно пыталась принять строгий вид.
– Ну, и где же вы пропадали все утро, юная леди? – наконец, поинтересовалась она. – Мне казалось, ты накануне обещала отцу, что весь день будешь заниматься?
– Я и хотела! – простонала Мирам, смущенно пряча взгляд. – Но сегодня в книжную лавку привезли новые книги…
– Только не говори, что сбежала из замка, ради новой чепухи менестрелей! – простонала Фий-Этт, запрокинув голову назад. – Ты дождешься, что отец когда-нибудь найдет твой тайник с этой романтической ерундой и спалит все к бесам. И достанется тогда не только тебе, но и нам с Мартой, что прикрывали тебя!
– Мама! – Мирам вскочила с места и отвернулась, гневно скрестив на груди руки. – Я и так целыми днями учусь, как проклятая, может у меня быть хоть какая-то отдушина…
Договорить она не успела. Незримые руки сомкнулись на ее шее и она против воли, подошла к матери. Фий-Этт молча взяла подол ее бархатного платья и подняла вверх, показывая Марте вырванный клок размером с ладонь.
– Это что такое, Мирам?! – она отпустила волю дочери, но лицо ее уже не выражало радушия, а в острых серо-зеленых глазах разгорался гнев. – Ты где была?!