Идти по руслу реки при свете звёзд оказалось непросто даже с воспоминаниями младшего ол Шеррига. Андрей поборол искушение активировать амулет, помогавший ему в развалинах.
Через полкилометра он покинул Шеру и направился в глубь хвойного леса. У оврага, где скрывался вход или выход – тут как посмотреть – в подземный ход, землянин оказался примерно за три часа до полуночи – местных часа, Немченко старался привыкать к здешним понятиям и смыслам, так будет легче и проще обживаться.
Чтобы войти в узкий невысокий тоннель, пришлось постараться, найденной корягой счищая дёрн и суглинок с полугоризонтального дубового люка.
Очутившись внутри, он активировал магический светильник и направился к замку. Шёл небыстро. Даже при не очень высоком росте Вита – где-то около ста семидесяти пяти сантиметров – часто приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой о неровности свода.
Его путешествие по подземному ходу завершилось в неприметной нише подвала между тюремным казематом и складскими помещениями.
Продукты захватчики уже начали постепенно грабить, двери в хранилища частично выбиты, остальные нараспашку, а вот на узников ол Шеррига им было наплевать.
Свой осветительный амулет Андрей погасил ещё перед выходом в замковое подземелье, хватало тусклого света магического фонаря в начале длинного коридора и двух коптящих факелов ближе к той нише, где замер землянин.
– Пить, пить, дайте воды! – хрипела жутко грязная, дурно пахнувшая женщина, вцепившаяся в прутья клетки. – Умоляю…
– Заткнись уже, – тихим голосом ответил ей плохо видимый Андрею ворох тряпья из соседней камеры. – Никто не слышит.
Арестантку Вит знал. Это была двадцатилетняя дочь мельника, утаивавшего от ола часть подати долгих восемь лет. Отвергнутая любовница сдала обнаглевшего махинатора владетелю с потрохами.
Казнить полезного работника Редин не пожелал, ограничившись лишь отрезанием тому носа и выжиганием ему надписи «вор» на лбу. Зато недоимку с преступника взыскал с лихвой, включая обращение в рабство его дочери.
Младший ол Шерринг забавлялся с девушкой после отца пять ночей, но сейчас узнать в одолеваемой жаждой старухе молодую румяную красавицу было очень сложно. В тюрьме она оказалась после попытки побега.
– Я хочу пить, – снова прохрипела дочь мельника и сползла вдоль решётки на пол.