– Привет, Вован, – выдохнул сигаретный дым басящий Евген, обернувшись и собрав у носа веснушчатую крошку улыбкой. – Ты сегодня крут, как пятиминутное яйцо.
– Базаришь, – бросил Вова, окунув взгляд в огромное, с вычурной золотой рамой зеркало, проросшее в полстены от высокого потолка до вылизанного пола.
В зеркале торжествовало его лучезарное отражение: гладковыбритый, накрахмаленный, вскрытый лаком подчёркнуто-скуластый красавец в синем стильном костюме-тройке. Могучие золотые цепи на запястье правой руки и шее вероломно отобрали блеск у звёзд. Щегольские лаковые туфли сияли аверсом монеты свежайшей чеканки.
Вова, одолеваемый приторным самолюбованием, щёлкнул себе пальцами, изобразив пистолет, и выстрелил из него в зеркало и тут же тонко задул дымящийся ствол, своё отражение при этом застрелив. Вместо своего светлейшества в отполированной отражающей поверхности возник огромный, несколько озадаченный косматый чёрный волк.
– О, моё уважаемое альтер эго. Что сегодня расскажешь, волчара? – спросил с усмешкой Вова.
«Знаешь, что такое автоматон?» – ответил, распаляя огонь в карих глазах с жёлтой каймой, зазеркальный волк.
– Автомагнитола дореволюционных времён? – ответил глупостью, не задумываясь, Вова.
«Нет. Но тебе лучше это узнать».
– Ладно, схожу в библиотеку.
«На, пригодится», – волк кособоко отпрыгнул, свою тень оставив лежать получёрным близоруким пятном на полу, и скрылся куда-то в невидимую изнанку зазеркального мира.
Тень плавно, точно на топлёном жире, скользнула к границе миров, перелилась через раму зеркала и стекла под ноги смутившегося Вовы. Теперь его тень выглядела гуще и смолистей вдвойне, чуть запаздывая за его движениями верхним идентичным слоем.
– Ты с зеркалом разговариваешь? – задался Евген, щёлкнув замками одного из доверху набитых кейсов. Дипломат вульгарно пискнул от сладострастного напряжения.
– А где мне ещё найти человека, сопоставимого моему величию и интеллектуальному уровню? – броско звенел золотыми звеньями слов Вова.
Костик на пару с Евгеном, открутив ухмылки ещё на четверть, предосудительно покачали головами, переглянувшись, – хитрая серая сизь одних глаз понятливо встретилась с переспелой буроватой зеленью других.
Внезапно из кабинета с величавой табличкой «ШЕФ» (дверь в который располагалась аккурат между столов Костика и Евгена) выкатился на груди колесом раздухаренный, вспотевший Алекс, удерживая выскальзывающую, ломящуюся от бумаг папку, и кинул вперёд растопыренную пятерню: