Подозреваемый сорвал работу группы просто из каприза, а такое не прощают. Все предъявленные эпизоды спокойно прошли через следствие, прокуратуру и суд. Был учтен как «стаж» Алексея Васильевича, так и непризнание вины. В качестве свидетелей выступали опера, понятые – «внештатники». Алексей Васильевич был готов к суровому сроку, но к такому месту отбытия наказания подготовиться не смог.
Понимал ли он, что болен и болезнь прогрессирует? Алексей Васильевич не состоял на психиатрическом учете, у следствия не было оснований для сомнений в его вменяемости, экспертиза не назначалась. Юридически Алексей Васильевич был здоров. Сам себе он правды не говорил, как впрочем, и кому-либо другому.
Тем более что стал свидетелем отношений сокамерников к «чудику» со схожим диагнозом. «Чудик» имел престижную и достойно оплачиваемую работу. Настоящую – с трудовой книжкой, зарплатой, больничными и отпусками. Был специалистом по высотным работам, с заслугами альпиниста, спортивными достижениями. Но однажды, в рабочее время, на очень высотном этаже украл саксофон, стоящий фантастическую сумму. Увидел его сверкающим через вымытое стекло и не выдержал, спустился вниз уже с саксофоном. Деяние с практической точки зрения было глупым – продать такой уникальный, именной инструмент известного музыканта было невозможно, сам похититель играть на нем не собирался, тем более музыкальным слухом не обладал. На вопрос «зачем», был дан честный ответ: «он такой красивый». Историю похищения «чудика» просили повторять «на бис» каждый вечер, «а ну-ка, расскажи, как упер тромбон», и каждый вечер в камере грохотал хохот.
Алексей Васильевич свое эстетство держал в тайне. А болезнь продолжала развиваться. Не помогали воспоминания, мысленная реконструкция любимого города. В прошлые «отсидки» помогали сны, в них он видел такие детали острова, которые никогда бы не смог восстановить наяву – трещинки на зданиях, повороты, переходы красок. Иногда город менялся – в нем появлялись новые скульптуры, мосты, дворцы. Вода в Неве была чистой, лучезарной, в ней купались, он сам плыл по реке и был счастлив.