– Щас примчит, – говорит Брук безмятежно. – Если, конечно, дома сидит, а не где-нибудь зверью хвосты крутит.
«Странно, – стуча зубами, отмечает Рина, как о чём-то постороннем и далёком. – На станции ведь всё равно должен кто-то быть, даже если двое из трёх отлучаются по каким-либо надобностям. Хотя бы тот подсобщик из нелюдей, на бессрочном контракте…»
Рине не нравится слово «орк»: оно похоже на звук, с которым отплёвывают горловую слизь.
Названия, которые произносили знакомые эльфы, когда разочек речь зашла, ей тоже показались не слишком симпатичными: «враг» или просто «тёмный» – вряд ли это такое уж исчерпывающее определение, как ни крути. Сэм тогда и рассказал, словно весёлую байку, что ему однажды такой «враг» очень ловко машину отремонтировал, хотя, наверное, и поломка-то была ерундовая. Знакомые эльфы тогда поулыбались вежливо, но, кажется, ни словечку не поверили.
А здешний… не-человек – всё-таки давний работник. Должно быть, по-своему верен и живой мечте дедушки Ибрагима о Страфилевом крае. Зачем заранее думать о нём плохо?
Ужасно хочется поскорее попасть в тепло станции, которая за эти годы непременно стала хорошо обжитым и уютным домом. Со всеми наконец познакомиться…
Кто-то мчит вприпрыжку по широкой тропке вниз, к воротам.
И вдруг останавливается, будто споткнувшись.
– И года не прошло, – иронично радуется Сэм. Видно, сырой холод пронял и его.
– Отворяй, дружище – таких гостей привезла! Давай, чертила, задрогли же, – орёт Брук.
Не-человек, о котором Рина ничего плохого заранее не думала, что-то не торопится их впускать. Щурит немыслимо бледные глазища из-под нелепой, ядовито-оранжевой шапочки, прижимает к голове длинные рваные уши. Ясно, что на минутку выскочил – без дождевика и даже без куртки, но теперь стоит столбом, и футболка на худых угловатых плечах совсем уже смокла под дождиком.
Вдруг, как будто что-то решив, не-человек заявляет, глядя только на Брук:
– Жраньё оставь, потом заберу. Сопляков сейчас обратно увезёшь.
Голос звучит, как подпорченная гармонь, сипло и со свистом. Подумав ещё мгновение, добавляет ещё непонятное:
– А чай я тогда в одно рыло выпью.
И уже поворачивается, чтоб уйти.