Февраль. Нельзя увидеть ничего. В пустой и ледяной нет ничего ни для могилы, ни для души несчастной и больной. Нет ничего. И не забыть лишь то, что было ярким днём, когда горел огонь желаний, когда листы склонялись мне, и ты была такой желанной, что иногда казалось мне, что это будет наше горе, когда вдвоём вперёд уйдём, и ничего не будет боле, когда увидишь наперёд, что было всё не так, а этак, что будет всё наоборот, что ты ушла, а я уехал, и ты на запад.
Одинок хожу я здесь и беспокою своим унылым видом тех, печаль которых уж не сможет здесь никогда развеять смех. И пусть тоска меня не тронет, я не могу отдаться ей, когда в глазах любимых тоже горят огни моих очей. И ничего, что нет ни рая, ни ада нет нам в мире том, но пусть бы были муки ада, чтоб счастье вспыхнуло потом. И ты всегда для нас горевших, но не сгоревших здесь дотла, не будет никогда мгновений, чтоб ты погасла навсегда.
Пускай другие будут тоже, как все и мы, наедине, но ты не будешь, видно, всё же, быть здесь со мной. И на горе не будет больше поцелуев, и ты не будешь так молчать, что я, бледнея, буду тоже молчать, молчать, молчать, молчать, и видеть взор твой ясный, милый, и то же самое твердить, что жизни нет ни без любимой, ни без того, чтобы любить. И что ж ещё ты можешь вспомнить, когда тебя уж нет давно, когда твои седые брови, наверно, вылезли давно. И что же я ещё пытаюсь услышать голос твой вдали, когда тебя уже, я знаю, давно на дровнях увезли…
Я привожу эти стихи такими, какими я их записал, любая попытка отредактировать их исказит заложенные в них чувства, да я и не имею на это права, не я их автор.
Ветряная мельница, дровни – это реальности не позднее начала XX века, но для теней эти события были свежи в памяти, как недавние. Наверное, время для них течёт иначе, или после смерти за долгие годы не было таких событий, которые бы заслонили яркость этих воспоминаний, стали такими же дорогими и важными для них.
Разговоры с Валентиной требовали полной концентрации внимания, затрат какой-то энергии, тем более что её душа редко была спокойной. Если они происходили вечером, то уже во время разговора я проваливался в сон. Это же проявилось позже в разговорах с другими существами. Но нужно сказать, что при встрече с существами, которые воспринимались мной как существа высоких миров, приходили новые силы, исчезала жестокая головная боль, которая в то время часто мучила меня.