Ты богатств никогда мне своих не давала
племенами земли расхищаемых изо дня в день
и хвастливо изо дня в день прославляемых ими же!
Гроздья Север забрал
Юг – колосья унёс
подкупая ветра порывы
и деревьев надрыв продавая бесстыже
по два раза и по три.
Только я
кроме листьев тимьяна на булавке луча ничего не имел
ничего
кроме капли воды на небритой щетине моей не почувствовал
но шершавую щёку свою опустил я на камень шершавейший
на века и века
Над заботой о завтрашнем дне я заснул
как солдат над винтовкой.
И исследовал милости ночи
как Бога – отшельник.
Сгустили мой пот в бриллиант
и тайком подменили мне
девственный взгляда хрусталик.
Измерили радость мою и решили, что, дескать, мала она
и ногой растоптали, на землю швырнув, как букашку.
Мою радость ногой растоптали и в каменья её вмуровали
на поминок лишь камень мне дали
образ мой ужасающий.
Топором тяжёлым его секут и зубилом твёрдым его грызут
и горючим резцом царапают камень мой.
Но чем глубже въедается век в вещество,
тем ясней на скрижали лица моего
проступает оракул: