– Да-да, я слыхала об этом… какие-то сплетни, – размашисто зажестикулировала танцовщица. – Но хотела все услышать от тебя.
– Боюсь, мне нечего сообщить в дополнение к тому, что вы уже знаете, – Ини-Ниони решил во что бы то ни стало не ссориться с Нэй-Ли, даже ценой собственного здоровья.
– Но неужели такая большая и серьезная организация, как ИЦБ, не может ничего поделать? – картинно изумилась танцовщица. – У меня такое чувство, что они что-то скрывают. Тебе не приходила в голову такая мысль?
– Это очень маловероятно, – ответил робот. – Хотя… Видите ли, мне не рекомендуется анализировать то, как я устроен. Папа Ласло… то есть профессор Ласло считает, что подобный анализ может развить во мне чувство манипулируемости и привести к коррозии личности.
– Странно… Я бы на твоем месте так слепо им не доверяла.
– В моем случае такое доверие мне лишь на пользу, – Ини-Ниони не был уверен, что танцовщица уловила ход его мыслей.
– Ну ладно, ладно… Я не за этим к тебе пришла, – сменила тему разговора Нэй-Ли. – Помнишь, ты хотел научиться моей технике? Я тогда была против, потому что была занята… ну и по другим причинам. А теперь, если ты по-прежнему этого хочешь, я могу тебя ей научить! – победоносно заявила балерина.
Ини-Ниони задумчиво посмотрел в пол. Как он и предполагал, Нэй-Ли решила использовать этот шанс, чтобы проявить мнимую щедрость по отношению к нему. Робот тщательно взвесил свои слова, прежде чем заговорить:
– Госпожа Нэй-Ли, конечно же, мое отношение к вашей технике нисколько не изменилось. И простите, что не могу сейчас выразить свою радость должным образом. Но… к сожалению, я сейчас пока временно не совершенствуюсь. И неизвестно, когда начну совершенствоваться снова. Поэтому не могу вам ничего обещать.