На шум проснулся кое-кто из экипажа, а первым появился капитан, который, похоже, вовсе не спал: в его возрасте часто встречается бессонница. Вскоре прибыла полиция – и пошло-поехало. Дело получалось нешуточное, с большими финансовыми издержками, а виновников ждали как минимум отчисление из училища и повестки в ближайший военкомат с призывом на действительную военную службу в качестве рядовых срочников. Неизвестно, каким образом капитану удалось урегулировать столь неприятное дело с большим материальным ущербом, но любитель гонок по пересеченной местности не сильно пострадал, отделавшись лишь шишкой на голове. Вероятно, сказалось то, что начальник пароходства был женат на дочери пожилого «мастера». Остальное покрыто мраком. Удивительно, но капитан даже не наказал шалопаев своей властью и никакие бумаги с приказом по судну в кадры не отправил. Казалось бы, все шито-крыто.
Но как бы то ни было, а круги по воде пошли, и имя возмутителя спокойствия стало известно на военно-морской кафедре: как он мог оказаться в Японии, будучи на стажировке в бригаде подводных лодок? На «домашнем» судне в составе экипажа было достаточное количество «приближенных», и не вызывает сомнений, что случившееся сразу же стало известно всему пароходству. Вопрос на засыпку – раздвоение личности налицо, но у военморов хватило ума проверить наличие стажеров во всех бригадах. Кстати, после стажировки выпускников ожидал отпуск, а вслед за ним – государственный экзамен по военно-морской подготовке. В результате обнаружили несколько «дезертиров», которые не успели вернуться в приписанные бригады до проверки. Тут уж вмешались не только комбриги, но и адмиралы из штаба флота. Потешили они себя от души, шили целое политическое дело, едва ли не об измене Родине, не утруждаясь лексическими нормами. Постороннему тяжеловато было бы понять столь изящный и утонченный язык. Перлы типа «И ты, Брут, продался большевикам» или «Разжаловать и рядовым на Восточный фронт» (в смысле «флот») и так далее и тому подобное сыпались как из рога изобилия, правда в несколько иной лексической форме. Кто их знает, может, бальные танцы им легче давались. В итоге посыпалась целая куча «наград». Командирам лодок тоже досталось, но это их дела: «Ворон ворону глаз не выклюет».
Сергей, ни о чем не подозревая, попал как кур в ощип, прибыв в училище к концу полагающегося отпуска и вызвав тем самым еще большее «благородное» негодование. Ему-то и досталось больше всех: не посчитав свадьбу уважительной причиной, замначальника училища по ВМП требовал отчислить Сергея и призвать на срочную военную службу, чтобы «небо с овчинку» показалось. Но этот финт у него не прошел, ибо все остальные руководители училища вступились за лучшего выпускника. Госэкзамен по ВМП, к которому его все же допустили, он сдал на «отлично», но выпустили без присвоения офицерского звания, простым матросом. Да и красный диплом, по сути дела, «украли», по-иному назвать этот беспредел нельзя. Даже откровенная месть должна иметь какое-никакое соответствие причины и следствия, но не закусывать удила, как в нашем случае. Наказание не должно превышать пределы совершенного проступка, тем более что ущерба никто не понес, а виновный сдал госэкзамен по ВМП с отличной отметкой, да и командир подлодки был не в обиде: задание на стажировку было выполнено, Сергей убыл с его разрешения и никакое секретное задание не сорвал. Разве из-за этого стоит ломать человеку жизнь, да и самого пытаться переломить через колено? Так и хочется закричать: «Хотя вы в погонах, но все-таки люди! Одумайтесь! Что вы творите?» Но где там, не привыкли никого слушать, кроме себя, да и человеческого мало, едва ли что осталось. А ведь их тоже женщина родила!