– Денег мы черкесцу не дали, – сказал Корнилов. – Их опять же просто нет.
– Да, положение с финансами сложное, господа, – с благодарностью принял стакан чаю от корнета Алексеев. – Но основная проблема, конечно, люди. Алексей Максимович Каледин мне доносит, что из донских казаков под наши знамёна готовы встать лишь 149 человек. И записываются в основном мальчишки, господа.
Корнилов мысленно поморщился – ему, ведите ли доносят… не армия, а клуб по интересам. Но виду, конечно, не подал, внимательно слушал. Генерал Алексеев продолжал:
– Один юноша приписал себе аж 2 года к 14, а когда за ним прибежала мать, он залез под кровать, расплакался и ни за что не хотел выбираться. Даже дети готовы встать в наши ряды. Однако нам нужны опытные бойцы. Пока мы располагаем 2—3 тысячами штыков, главным образом из офицеров Южного и Юго-западного фронтов.
Корнилов, конечно, знал эту цифру, но она была приблизительной. Офицеры приходили, а потом, получив месячное жалование в сто целковых, пропадали. Объявлялись, как и говорил Савинков, в новочеркасских или ростовских кабаках пропившиеся, промотанные, а то и побитые. И некому эти разгулы было остановить. Следовало срочно создавать комендантскую роту. Но какие права она бы имела? Офицеры пока никому не присягали. Просто добровольцы. С этим пора заканчивать, думал Корнилов, без дисциплины и жестких требований ничего не получится. А, главное, пора привлекать их к делу. Большевики скоро будут у Ростова. Придется брать и мальчишек. Что ж, каждый имеет право в этот трудный час защищать родину и честь.
– Поэтому я и пришел к вам, господа, без… церемоний, – говорил Алексеев. – Предлагаю в воззвании усилить моральную составляющую нашего дела. Люди просто не понимают чего мы хотим, многие поверили большевикам. Следует четко прописать: Добровольческая армия должна стать на страже гражданской свободы истинного хозяина земли русской- ее народа. И через Учредительное собрание выявит державную волю свою. Перед этой волей должны преклониться все классы, партии и отдельные группы населения. Ну а в конце: вставайте в ряды российской рати, все, кому дорога многострадальная Родина, чья душа истомилась к ней сыновней болью.
Кто-то зааплодировал.
– Я позволил себе, господа, процитировать часть текста воззвания, который составил многоуважаемый Антон Иванович Деникин. Он сейчас пишет Конституцию. Думаю, никто возражать против этих слов не будет.