– А что, Федор, – подошел к артиллеристу Казанович, – думаешь, не устоим, дрогнем, побежим от кадетов? Идею свободы, равенства и братства рабоче-крестьянских классов, за которую стоит товарищ Троцкий, предадим?
– Я…, – замялся Федор. – Я такого не говорил, товарищ… Да что там, шли своей дорогой и идите.
Казанович махнул рукой. Тоже сделал и капитан Авдеев. Нестройная колона добровольцев потянулась мимо орудийной позиции красных.
– Вы сейчас куда? – спросил Семён.
Авдеев отодвинул его рукой от генерала:
– Тебе что за дело?
– С вами пойду. Мне к Новому базару надо. Сестра у меня там живет. Хлеба отнести. -Он встряхнул вещь мешок за спиной. – Как эшелон с продовольствием пришел, подкармливаю. У Глашки трое детей. Отпустишь, Федька?
– Совсем устава не соблюдают, – вздохнул прапорщик. -Ну иди, токмо не засиживайся. Туда и обратно. А то комиссары проверку спроворят, тебя в дезертиры запишут… сам знаешь. И мне достанется.
Прошли синагогу, реальное училище, музыкальную школу.
Семен, который шагал рядом с Казановичем, сказал ему:
– Мимом больницы вам идти не следует.
– Почему? – удивился Борис Ильич.
– Потому что там полно красных постов. Из латышей. Те ушлые, не то, что Федька -балабол. Вмиг раскусят.
– Что? – схватил за плечо солдата Авдеев.
– А то, что я сразу признал вас, господин генерал. Что же я своего командира Казановича не узнаю? Не ослеп еще. Вы-то меня, конечно, не помните, я в хозвзводе служил, иногда вам ужин в штаб приносил. Знаю я, для чего вы в город пожаловали, но не сдам. За пару месяцев я понял, что эта за власть такая, большевистская. И не только я. Злоба, ненависть и обман. Латыши с китайцами такое творят, что и во сне страшном не приснится. И русские теперь от них не отстают. Комиссары говорят, генерала Корнилова поймаем, будем его как Пугачева в клетке по России возить. А потом, говорят, голову отрубим, как бешеной собаке и останки сожжем на революционном костре. А я слышал, Корнилов на Германской войне героем был, как и вы… Борис Ильич. Комиссары, гады, с немцами мир подписали. Всех нас продали жидам.
– Что ж, хорошо, что ты это про большевиков понял, Семен, – приобнял солдата Казанович. – Дай бог, чтобы и остальные твои приятели быстрее прозрели. Веди нас… на Сенную площадь. Кстати, сколько поездов на станции?