В основном встречались лисички, чему профессор был рад – привередливый Мышка брезгливо относился к грибам, тронутым червячками. Собирал добычу Павел Семенович в полиэтиленовый мешочек от хлеба. Когда тот наполнялся – это означало, что можно поворачивать к дому, еды должно хватить. Порой Павел Семенович увлекался и набирал грибов больше, чем нужно, а потом мучился не зная, как сохранить запас. В основном насаживал грибки на тонкую палочку и вялил над костром и на солнце.
Самочувствие профессора сегодня было не из лучших. Болела голова и перед глазами временами все плыло. Давление было высоким, наверняка от того, что питались они грибами. В них был йод и он давал о себе знать. Таблетки у Белгородского были, но початая пачка и он их, по возможности, экономил на крайний случай. Только похоже этот самый случай как раз и подходил. Достав бутылку с водой, Павел Семенович присел на пенек и морщась проглотил лекарство. Посидев еще некоторое время, он хотел подняться и от греха подальше повернуть к биваку, но его голова, как будто сама по себе повернулась и он встретился взглядом с замершей в трех метрах от него змеей. Она, свернувшись напряженным кольцом и подняв голову, наблюдала за человеком, пробуя воздух языком. «Мать честная!» – ахнул старик и инстинктивно подтянул под себя ноги. Змея, кажется гадюка (Белгородский разглядел серый узор на блестящем теле) раскрыла пасть и зашипела. Профессор похолодел. Ему казалось, что стоит шевельнуться и эта живая пружина взовьется в воздух и вцепится в него ядовитыми клыками. Замерев, он чувствовал, как между лопаток покатился пот. Не вовремя появившийся паут сел ему на шею и вгрызся в кожу. Павел Семенович вздрогнул от боли, но не пошевелился. Он что-то шептал, хотя в голове не было ни единой мысли. Наконец, опомнившись, он прислушался к своему голосу и понял, что без конца бормочет: «Господи, пусть она уползет!». Перед глазами появился туман и путешественник испугался, что сейчас грохнется в обморок, как кисейная барышня. Это его немного привело в чувство. Он слегка мотнул головой, отгоняя кровожадное насекомое и стал потихоньку подниматься. Змея наблюдала не двигаясь. Белгородский распрямился и напрягшись не хуже гадюки, осторожно топнул ногой. Потом еще и еще. Его «подружка» слегка отпрянула, развернулась и вальяжно растянувшись, скрылась в траве.