– Обычно с покойными прощаются там, где они жили.
– С чего это вдруг?
– Так принято.
– Кем принято? Когда принято?
– Не знаю.
– Соблюдают ритуал? Так это называется?
– Соблюдают ритуал.
– Видимость. Все не то, и не так. Говорю вам, мы не ведаем, где в действительности живем. То, что мы называем земной жизнью – представление театрального кружка. Не больше.
– Но люди-то всерьез умирают?
– Видимость.
– Да как же «видимость»?! – не унимался я. – Это – горе! Я хоронил, знаю.
– Для близких – горе, не спорю. А сама смерть – видимость.
– Для вас, может быть, и видимость, а мы подлинную смерть наблюдаем.
– «Наблюдаем». Именно это слово. Очень точно.
Кулик сказал:
– Милкин, таксидермист из любимой супруги своей, когда умерла, чучело сделал. Прямо как закладчик в «Кроткой» у Федора Михайловича.
– А разве он из жены чучело делал?
– А чем же он занимался?.. Фигурально, конечно… С ума сошел или по причине особой любви? Как думаете?
Кулик излагал свои абсурдные идеи уверенно, спокойно, с нотками снисходительности. При этом он совсем не походил на бредового больного – уж я повидал бредовых больных. Нет, передо мной был какой-нибудь умудренный опытом сельский философ, бесконечно терпеливый, но давно потерявший надежду быть не только, что понятым – услышанным своими простецкими земляками.
Словом, я пребывал в недоумении.
Кулик улыбнулся:
– Да вы не расстраивайтесь. Я же не настаиваю. То есть Кулик не настаивает. И даже солидарен с вами. Очень может быть. И приемлет земную смерть, ибо так удобнее ладить с повседневностью. Но это Кулик. А Некулик на своем стоит. Говорит, и прошлое, и настоящее, и будущее – все там.
И протянул руку к небесам.
– Какой Некулик? – спросил я. – Кто таков Некулик?
– Скажем, иная моя суть. Другое измерение. Второе, пятое, седьмое. Ха-ха… На самом деле Некулика я только сейчас придумал. Смешное имечко. Это я спешил вас успокоить, а вы того пуще взбудоражились. Даже треск послышался. Вы треска не слышали? Как будто проводка искрит. Нет?
– Не слышал.
– То есть, нет никакого Некулика. А вот другая суть имеет место быть. Как это называется? Шизофрения? Ха-ха.
– Не готов.
– Не волнуйтесь. И не спешите. Позже, если все сложится благоприятным образом, все поймете. Согласитесь, назови я себя Навуходоносором, вы бы еще больше запутались. Разве нет?