Она резко развернулась к нему всем телом и заглянула Соболеву в глаза.
– Мне жалко себя! Безумно жалко потраченного с тобой времени! – потом с каким-то безумным блеском в глазах продолжила: – Но я так же сильно жалею и тебя! Ты же никогда никого не любил! Ни одну женщину! У тебя атрофировано это чувство, удалено. Ты не способен кого-то любить! Я для тебя никто была, пустое место, ты меня не замечал! Тебе все люди до лампочки! Ты их жуешь и выплевываешь, как меня сжевал и растоптал! Но я тебе благодарна, рядом с тобой поняла, жизнь без любви – это не жизнь, а прозябание. Бессмысленное существование.
Она замолчала. Выговорилась, понял Александр.
– Ты на что жить будешь? – равнодушно поинтересовался мужчина.
– Я кое-что накопила. На первое время хватит… Я не буду претендовать на имущество и активы. Заранее знаю, что проиграю.
– Проиграешь, – вздохнул он.
Ему стало неинтересно, и устал он зверски. Хватит разговоров по душам! Когда уже закончится этот день?!
Елизавета, уловив в нем перемену, встала.
– Вещи свои я уже перевезла. Вот осталось только это, – она порылась в сумочке, нашла ключи и положила на журнальный столик перед ним. Ключи звякнули оглушающе о стеклянную поверхность. Неприятно громким звуком.
– Развод назначили на десятое число. Приезжай. Разведемся. Пришли своего адвоката. Я подпишу бумаги, что не имею материальных притязаний. Вот мой новый адрес, – положила рядом на стол бумажку, вырванную из блокнота.
Она махом выпила коньяк, поставила пустой бокал на столик – стекло о стекло.
– Все! Прощай! Я ухожу!
– Прощай, – отпустил равнодушно он.
Елизавета торопливо вышла из комнаты, а он прислушался к цокоту ее каблучков по дорогому паркету. Вот зашуршала верхняя одежда. Вот открылась и громыхнула, закрываясь, тяжелая входная дверь.
Действительно все! Финита ля комедия! Тушите свечи!
Он поморщился. Накатило неприятное, резкое раздражение.
Разве что не кряхтя, он медленно поднялся, подошел к бару, налил половину бокала, вернулся. Плюхнулся расслабленным телом в уютные диванные объятья. Сделал большой глоток.
Все вполне закономерно. Могло быть и хуже!
Могла быть череда любовников, уже не скрываемых, а официальных, круговерть ее веселой тусовочной жизни – с ночи до утра, полдня отсыпных. Остальные полдня – бутики, рестораны, подружки, косметические салоны и клиники, за ними по обязательной программе новомодные клубы… и так по кругу. Подставлялово! Вываливание в грязи его имени! Брр!