– Мне, конечно, далеко до познаний моего наставника, – заметил Техник, – но ни о чём подобном мне слышать не доводилось. Непонятно даже, что именно в нём чудесного. Возможно, мы сможем узнать больше, если получится его открыть.
– Ты рассуждаешь тонко. Итак, вот каков этот сундук. Изготовлен из неизвестного серебристого металла, который великолепно выдерживает сильнейший удар меча или топора. Размером он превышает человеческий рост, а в ширину два локтя. Однако у этого сундука нет ни петель, ни внешнего замка. Нет даже щели между крышкой и основанием. Лишь на верхней стороне имеется выемка, а в ней – двенадцать железных пуговиц. На каждой из этих пуговиц – неведомый знак сарацинского алфавита. Я готов предположить: чтобы открыть крышку, нужно нажимать на эти пуговицы в правильном порядке, чтобы получилось могучее магическое слово, которое уже поднимает крышку. Но что это за слово, не знали даже монахи, хотя мы хорошенько их спрашивали… Если вы с учителем сможете разгадать эту загадку – клянусь, что щедро одарю вас золотом и добычей, как если бы вы сами были с нами в походе. А потом сделаю тебя главным механиком по паровым двигателям всей нашей флотилии драккаров.
– Вы позволите мне взглянуть на этот сундук?
Ярл откашлялся и сплюнул кровью в огонь.
– Нет необходимости, – сказал он. – Сундук и так будет скоро выставлен на всеобщее обозрение. А что-то с ним делать я разрешу только после того, как найдёшь хотя бы одно решение его загадки. Сейчас сундук – неприступная крепость. Я вовсе не желаю, чтобы ты случайно сравнял эту крепость с землёй, вместе с защитниками и сокровищами. Потому что слишком хорошо знаю я вас, механиков!
– Я загляну в книги, посоветуюсь с наставником и, возможно, узнаю, что делать, – заявил Бьёрн. И ушёл – даже не попрощался.
Хакон почти возмутился – но вспомнил, что Бьёрн тоже сирота, никогда не был в его дружине и даже за помощью взывает не к упорному трудяге Тору и даже не к Одину, сеятелю раздора, а к хитроумному Локи, чьи пути непостижимы, а заклинания читают над изменчивым огнём.
А ещё он вспомнил, что с каждым днём ему всё труднее не только командовать, но даже вставать с резного кресла. И об этом стареющий Хакон точно вспоминать не хотел.
Ярл наклонился к соседнему столику и щёлкнул рычажком. В недрах дома зазвенел звоночек, и спустя несколько мгновений перед ним возник Иллуги, его последний, приёмный сын.