– Да, ты прав! Даже для меня, хотя я знаю, к чему нужно быть готовым, этих прикосновений к прошлому на сегодня достаточно, – сказал Мудрейший и заглушил двигатель.
Иванко молча, не попрощавшись, побрел через поле к дому. Его внутреннее море пребывало в смятении. Руки ныли от ожогов, он впервые столкнулся с болью. Современный человек дружил со стихиями, поэтому огонь при общении с людьми не причинял им вреда, что такое ожог, было для Иванко не известно. Физическая боль, раздражение, смятение, паника, отвращение – столько новых неприятных восприятий, а ведь они всего лишь прикоснулись к миру прошлого. «Что же их ждет дальше»? – с неведомым доселе чувством тревоги думал Иванко.
А чумазый старик сел рядом с сараем, и на него нахлынули воспоминания: в голове всплыл весь тот кошмар, в котором находилось человечество на краю своей гибели, 120 лет назад. Как неприятные моменты мы стараемся поскорее забыть, так и всю грязь былой жизни старики заботливо накрыли толстым одеялом красочных эмоций счастливого, осмысленного существования. Все, кто пережил ад прошлого, никогда не заглядывали в темноту, под одеяло своей памяти. Их радовало, что новые поколения не пытались, да и не смогли бы даже в самых воспаленных фантазиях вообразить былые безрассудства. Новый человек стал настоящим хозяином своего дома, своей планеты. Старшим среди равных: растений, животных, стихий. Каждый поддерживал чистоту и порядок, уважая все жизнеформы, обитающие на планете. Ведь раз кто-то вдохнул в какое-либо существо энергию жизни, значит, это имеет какой-то смысл! Именно поэтому знакомство с тем давним безумным миром ограничивалось экскурсией в древний город, одного посещения которого было достаточно, чтобы ребенку становилось ясно: человек тех времен был одержим. Вспоминая прежний мир и возвращаясь в современный, Мудрейший улыбнулся от счастья, что смог пережить те сумасшествия, сохранив свой разум, и сегодня наслаждается жизнью.
Но прикосновение к предметам из прошлого оживило память и образ старого мира в сознании Мудрейшего, вернее, безо́бразность и убогость. Серой тенью и смрадным дыханием восстало из забытья бессмысленное, эмоционально пустое прозябание, в котором находилось человечество тогда. Отрекшееся в порыве гордыни и эгоизма от связи с Мирозданием и со своей планетой. Когда единым пульсом для всех была не любовь, распространяющаяся по планете с ударом каждого человеческого сердца, проникающая во все живые существа на планете, так нуждающиеся в этой любви, а насосы, подключенные к сердцу планеты, задающие ритм всему живому. И в такт им во всех человеческих умах билась лишь одна мысль: потреблять… добывать… оптимизировать… вновь потреблять… Пустота и цифры, цифры, цифры! И близость этих образов из прошлого окутывала старика тревогой и страхом. «Что будет, если эти времена вернутся?» – проносилось в его голове, и ужас ввергал его в то эмоциональное состояние, в котором он пребывал в те давние времена. Безысходное, бессмысленное прозябание. Трясясь в холодном поту, старик все сильнее заворачивался в теплый успокаивающий плед, связанный с любовью женщиной из общины и подаренный ему на какой-то праздник. Этот уютный плед сейчас был для него доказательством того, что их сегодняшний мир реален! Что не очнется он вдруг через мгновение на помойке древнего мира, прикрытый синтетической ветошью, пронизанный холодом и одиночеством. И еще крепче вцеплялся он в этот плед.