– Сидите спокойно, барышня, – строго сказала знахарка, зафиксировав ее руку. – Как будто диагноста никогда не видели, ей-богу.
Маринка даже про спицу забыла. Не отрывая ошеломленного взгляда от отвратительного клеща на запястье, замотала головой.
– Вот, увидели. Сейчас узнаю, что с вами. Головой раньше так не мучались? Мигрени? Кровь из носа? Падучей не страдаете? А в семье?
Маринка захлопала глазами.
– Падучая – это эпилепсия, если что, – скрипуче добавил Глефов и поднял на Маринку усталые покрасневшие глаза, ярко-зеленые, какие Маринка только у леших замечала.
– Не страдаю, – кивнула она и опустила голову в пол.
А знахарка тем временем подошла к Глефову и специальным пинцетом ловко вытащила клеща с его запястья, кинула в пустую пробирку и унесла ее в другую комнату.
– Мерзкие, да? – спросил Глефов, не отрывая взгляда от пола. И совсем тихо добавил. – Слышала бы ты, как они крови жаждут, как весь мир хотят сожрать.
И он снова зарылся головой в руки. Маринка с еще большим ужасом уставилась на впившегося в ее запястье клеща. Спинка его растянулась – морщинистая белая, сквозь которую просвечивались красноватые прожилки ее собственной крови.
– Так вы, Глефов, еще и голоса клещей слышите? – раздался насмешливый голос знахарки из соседнего кабинета. – Не пугайте-ка барышню.
Знахарка снова показалась в дверях, подошла к Маринке и так же ловко вытащила ее клеща, следом подала ей и Глефову по стакану с мутной коричневой жижей, очень похожей по виду на зелье от гриппа.
– Обезболивающее, общего действия, – пояснила знахарка. – Водой запивать нельзя, легче залпом. Через пять минут причину болей узнаю, пока пейте отвар, можете полежать, – и унесла клеща с руки Маринки в комнату.
Маринка принюхалась, снова поморщилась. Покосилась на Глефова, вспомнила их прошлые правила игры «изображаем нейтральное отношение друг к другу ради друзей»: Глефов приглашает присоединиться к «развлечению», Маринка вежливо соглашается. Вымучила улыбку и пробормотала:
– А парацетамол не такая уж и гадость, оказывается. Знаешь же?
Глефов хмыкнул и нехотя отпил глоток жижи.
– Ну не, – пробормотал он, поморщившись, и приподнял голову. – А когда растолченная таблетка с водой смешана? Еще хуже!
– Это да. Или если проглотить не удастся, таблетка размокает и в горле застревает, – усмехнулась Маринка и отпила сразу несколько больших глотков действительно не настолько противного зелья. Густого, как сироп, с горчинкой и привкусом коры и земли. – А обезболивающее в сиропе пробовал?