– И чего эти волшебники какие правильные? – усмехнулся Глефов. – Я за здоровый образ жизни, идем гулять.
– Ну хоть один нормальный человек! – растянулся в улыбке Алекс. – О! Или в приставку к тебе, да?
– Это даже лучше, – воодушевился Глефов. – Но после еды.
– Однозначно.
Алекс с Глефовым ускакали вперед, Маринка с Сережей брели позади. Голова прошла, дышалось легче. Но Маринка так легко не успокоилась: ссорилась она только с Глефовым. Кто еще ее мог попытаться проклясть?
Навстречу попалась Эльвира, в сопровождении своей свиты. Она приветливо улыбнулась Маринке и помахала кончиками пальцев. Маринка кивнула ей в ответ.
Могла ли проклясть Эльвира? Судя по утреннему разговору, мотив у нее есть. Мажица, разбирается в ведовстве – несложное проклятие должно быть ей по силам. Но почему тогда еще и Глефов? Да, она и говорила, что собирается держать Маринку на поводке. Может быть, она знала, что Маринка подслушала их разговор? Маловероятно.
Она вздохнула. Подумать над услышанным в кабинке ведь так и не успела, а теперь как будто и не до того. Главное же: предупрежден – значит вооружен? Но самой себе удивлялась, что так и не распереживалась от услышанного, как после ссоры с Викой. С самого начала подозревала, что Эльвира ведет себя странно. Выходит, что нужно просто больше доверять предчувствию, так?
Но это ж надо было додуматься: Алекс в нее… пф! Приворожила! Девчонки!
И Вика такая же. Маринка ею чуть ли не восхищалась сначала, но они оказались разными. Но тоже вечное: нравится-нравится-нравится! И чего все так носятся с этой влюбленностью вообще? Маринке все больше казалась значимость этого чувства переоцененной. Ну, вот любили ее родители друг друга. Мама рассказывала – сильно! И как счастливы были – Маринка хорошо помнила их свадебные фотографии с счастливыми улыбками на молодых лицах. А что по итогу? Даже поговорить нормально ни о чем не могли, сразу ругались. И если бы они одни – многие бывшие одноклассники жили только с матерями и бабушками. Но все всё равно носятся с этой писаной торбой: мечтают о ней, книжки пишут, сколько кино наснимали. И одни мучения от этой любви, и друг для друга, и для детей.
Вот другое дело дружба! Ее люди недооценивали, хотя такие отношения, по наблюдению Маринки, часто оказывались гораздо более прочными и настоящими. Бабуля ее, пока жива была, часто виделась со своими подружками, с которыми еще со школы дружила. У отца оставались друзья с училища, с которыми они на рыбалку ездили и по праздникам собирались. И даже у мамы подружки еще с детского сада были: вместе с ясельной группы! Дружба – это же гораздо важнее и гораздо вероятнее, что на всю жизнь. А не эти их любови.