Какое юное дитя
Предстало старику седому
В день первый злого ноября,
Что раньше был едва знакомым.
Теперь он вросший тёмным сном
Бьёт по пятам. Стенает. Плачет.
Продрогшим, сиплым холодком
Сперва обнимет. Озадачит.
Потом припустит, ослабив
Вожжи, изъезженные вдоволь,
И голову свою склонив,
Свершит с прекрасным новый сговор
Среди цветов. Под щебет птиц,
Как будто благостный оазис,
Среди обмана, небылиц
Предстал пред ним. Был безотказен.
Шепча на сотне языков,
Ползком тащилась на коленях-
Ему привиделась любовь
И здесь осталась в этих стенах.
Он верил, что в закате дня,
В закате жизни резкой, нервной
Обрёл наивность. Тишина
Стала родной и совершенной.
Ты мудрецом напрасно слыл,
Храня ту пафосную верность.
Философ вечен! Ты забыл.
Поэтому погубит ревность.
Ревность не к женщине. Отнюдь.
Ревность к рассудку. Он изранен.
Придётся ревности хлебнуть,
Когда любовью одурманен.
Уйдя под руку то ль с женой,
То ли с проклятием. На грани.
За ними шлейф стыл затяжной
Листа осеннего в тумане.
Как светел день! И как приятен!
Такое чувство, необъятен
Весь мир! Он так красив,
Так необычен и учтив,
Что плакать хочется от счастья,
Когда настолько жизнь прекрасна,
Когда не ведает границ
И манит сотнями частиц!
Открыты двери. Забеги!
Мечты свои в миг воплоти.
Живи, пожалуйста, живи,
И если нужно позови
С собою в лёгкую дорогу
Тех, кто шагает бодро в ногу,
Тех, с кем разделишь ты мечты,
От чьей душевной теплоты
Рассыпятся в труху невзгоды!
Не выйдут никогда из моды
Милейшие в свету черты,
Ведь в них есть ты!
В этих глазах. Во всех изгибах.
И в звуках, может даже в скрипах,
В маленьких гладеньких руках,
В которых исчезает страх,
Когда поверх сжимает матерь,
Тогда вселенной жест понятен.
Но этой мало глубины…
Когда намеренья темны,
Когда в чёрной воде разлуки
Подло таятся в бездне муки,