Я проделала немалый путь. Из отделения реанимации в нейроинтенсивную терапию на том же этаже. Я бежала, как могла. За последний год я набегала столько миль, что этот марафон по больнице должен бы показаться лёгкой разминкой перед многочасовым забегом. Но я еле дышала, потому что страх обхватил мои лёгкие, не давая им полностью раскрыться, напитаться кислородом. Прямо как в те первые разы, когда я только-только пробовала выходить на пробежку, но моё тело отказывалось совершать такие титанические усилия. Вот что делает с людьми любовь к сладкому и страх. Мешает двигаться в том направлении, куда тебе надо.
Я пробежала мимо сестринского поста в другом крыле больницы, по инерции оббегая людей, хотя не могла бы с ними столкнуться. Рефлексы и инстинкты остались со мной. Я бы просто проскользнула сквозь них, как в тот раз, когда доктор Лэнг резко шагнула к мониторам, возле которых я стояла и глядела на неё с мамой. Но ничего не случилось. Она лишь странно поёжилась, будто почувствовала холодок. Зато я заледенела, как статуя на свадебном приёме.
Наверняка раз я могу проникать сквозь людей, то могу проходить и сквозь стены. Но удостовериться в этом не представилось случая. Впервые удача открывала передо мной все двери. Удача, принимающая обличия разных людей. Санитарки, что вкатывала в отделение тележку со всяким медицинским инвентарём. Бородача в белом халате, задумчиво придерживающем двери для мамы с двумя детьми. Или престарелой женщины, что пришла навестить кого-то и задержалась у сестринского поста.
Откуда-то послышались другие шаги. Резвые, стремительные, настойчивые. Кто-то поравнялся со мной и бежал в том же направлении. Лишь полы белого халата мелькнули и тут же исчезли.
– Сюда! – Позвал знакомый голос. Белый халат летел на его зов. Значит, не только я слышала его?
В тени коридора стояла фигура мужчины. Подбежав поближе, я различила в его чертах Чейза Моргана, отца Хейли. Он был напуган и махал рукой, подзывая меня.
Крик прервался, а затем послышался плач. Совсем близко. Я пронеслась мимо кофейного автомата и ряда стульев для посетителей и свернула прямо в открытую дверь палаты. И тут же замерла.
Это Хейли.
Она тоже здесь…
Она стояла над постелью с собственным обездвиженным телом и плакала. Стонала и бормотала что-то, будто лишилась последних остатков разума. А может, так оно и было? Мы обе просто сошли с ума и нам всё это видится? Наши тела, безразличные люди, родители, что не видят нас.