– Это не я, – ответил он.
– Но, Тэд, если это не ты, и не папа, и уж точно не я…
– Это чудовище, – сказал Тэд. – Чудовище из моего шкафа.
Он снова склонился над своей раскраской.
Донна смотрела на сына, встревоженная и немного напуганная. Тэд – мальчик умный, смышленый, одаренный богатым воображением. Может быть, слишком богатым воображением, что далеко не всегда хорошо. Надо будет поговорить с Виком, сегодня же вечером. Надо будет серьезно поговорить.
– Тэд, ты же помнишь, что сказал папа? Чудовищ нет, их не бывает.
– Днем – да, не бывает. – Тэд улыбнулся так искренне и открыто, что эта улыбка прогнала все страхи Донны. Она ласково потрепала сына по волосам и поцеловала его в щеку.
Она собиралась поговорить с Виком, но когда Тэд был в детском саду, к ней приехал Стив Кемп, и она забыла, а ночью Тэд снова кричал и плакал, потому что оно там, в шкафу. Чудовище, чудовище!
Дверца шкафа была приоткрыта, одеяла лежали на стуле. На этот раз Вик отнес их на третий этаж и оставил в кладовке.
– Все, Тэдди, они наверху под замком, – сказал он, целуя сына. – Теперь все в порядке. Можешь спать спокойно.
Но Тэд еще долго не мог уснуть, и пока лежал, съежившись под одеялом, дверца шкафа опять приоткрылась с тихим щелчком, мертвая пасть распахнулась в мертвую темноту, где притаилось нечто лохматое и зубастое, источавшее запах запекшейся крови и черной погибели.
Здравствуй, Тэд, прошептало чудовище своим гнилостным голосом, и луна заглянула в окно, как прищуренный белесый глаз мертвеца.
* * *
Весной того года старейшей жительницей Касл-Рока была Эвелин Чалмерс, которую местные старики называли тетушкой Эвви, а почтальон Джордж Мира – «болтливой старой калошей». Джордж доставлял ей почту: в основном торговые каталоги, рекламные буклеты от «Ридерз дайджест» и молитвенные брошюрки Крестоносцев Предвечного Христа – и почти ежедневно выслушивал ее бесконечные монологи. «Если к чему-то и стоит прислушаться в болтовне этой старой калоши, так только к ее предсказаниям погоды», – говаривал он, пропустив несколько стаканчиков в компании друзей, собиравшихся в «Поддатом тигре». Идиотское название для бара, но раз уж в Касл-Роке нет других баров, приходилось довольствоваться тем, что есть.
В целом весь городок разделял мнение Джорджа. Титул старейшей жительницы Касл-Рока вкупе с почетной тростью от «Бостон пост» перешел к тетушке Эвви два года назад, когда стооднолетний Арнольд Хиберт – под конец впавший в глубокий маразм, так что беседовать с ним было столь же бессмысленно, как с пустой банкой из-под кошачьих консервов, – навернулся с террасы дома престарелых в Касл-Эйкерсе и сломал себе шею ровно через двадцать пять минут после того, как в последний раз в жизни напрудил в штаны.