Но как тогда объяснить то, что муж вместе с Полиной находится сейчас в этом доме. Подруга полгода думала о переезде.
А мой муж планировал? Жилье покупал?
Чушь…
– Отдыхаем? – хохотнули неподалеку.
Посмотрела на мужчину в рабочем комбинезоне, что пристроился у фургона. Он двигает челюстями – жвачку жует. И с любопытством пялится на меня, сидящую на асфальте.
– Перебрала что ли? – спросил он по-свойски. И фыркнул. – Во жизнь. Напокупают дворцов. И не знают, чем заняться, в роскоши своей. Ты бы завязывала, дамочка. По утрам-то употреблять, – заботливо посоветовал он мне. И мечтательно добавил. – Или смотри, если мужика в доме не хватает, чтобы в узде держал – так я вот, – показал он мне кулак.
Помотала головой.
Не надо…
Усилием заставила себя подняться. Пошатываясь, обошла машину и без сил плюхнулась за руль.
Посмотрела на дом, в котором скрылся Денис.
Не дворец, как оценил грузчик. Но, господи, муж что, правда, купил жилье для Полины?
А тот мальчик?
Подруга уже давно не высылала снимки Матвея, говорила, что сын не любит фоткаться.
И теперь ясно почему.
Маленький мужчина. Копия моего мужа.
Это же сколько лет он вот так?
Дышать нечем, нет воздуха. И так больно давит в груди.
Выбралась на улицу и сделала шаг по направлению к таунхаусу.
Красиво здесь. Тихо, спокойно. Домики выстроены в одном стиле, у каждого своя лужайка.
Остановилась и достала телефон.
Невероятно.
Они собираются мне сказать, что будут жить вместе или что это такое, как мне их понимать?
А Макар, что будет с нашим сыном?
У мужа крыша поехала!
Что он сделал. Как он мог так с сыном, со мной, с нами.
Вдавила палец в экран. И когда пошел вызов, прижала телефон к уху. Гудки идут, а меня колотит, носком сапога ковыряю яму в грязном снегу.
– Да, Сонь, – прозвучал в динамике голос мужа. И в нем так четко слышны эти нотки веселья, что у меня перед глазами всё плывет. Денис откашлялся. – Алло.
– Ты где? – бросила отрывисто.
– С поставщиками тут застрял немного. Слышала новости про фруктовых контрабандистов? Приходится все перепроверять.
Думала, что сейчас всё пойму по его тону, по сбившемуся дыханию.
Но у многолетней лжи есть свой голос, вот он – спокойный и четкий.
– Понятно, – сглотнула. Потерла мокрую щеку. – Вернешься когда?
– Скоро выдвигаюсь. Макар что делает?
– Скворечник с дедушкой, – шепнула.