Какое-то время их высокоблагородие иронично разглядывал Ивана, что-то прикидывая. Потом встал, зачерпнул ковшом воду из бочки, подошел к нему и поднес к губам:
– Пей.
Иван судорожно сделал несколько больших глотков.
– Все дело чуть мне не испортил, подлец. Но хвалю, неплохо соображаешь, щучий сын, – и, откинув полы камзола, их высокоблагородие сели обратно в кресло.
Розинцев недоуменно воззрился на него.
– То, что я тебе сейчас расскажу, является строжайшей государственной тайной, понял?
Иван несколько раз кивнул.
– Запомни, если о том, что узнаешь сейчас и станет тебе ведомо потом, ты хоть полслова кому скажешь, то я лично попрошу Кондрата уважить меня и вытянуть из тебя все жилы по одной, он это хорошо умеет. Понял?