– Скажи мне всю правду, ты взяла книгу?
Остекленевшие глаза чучела были похожи металлически серые глаза отца. Артуром смотрел холодно и отчужденно. Пальцы его беспрерывно теребили тигровую шкуру. Неожиданно он резким движением поставил Бертель перед собой, словно пытаясь вырвать ее из призрачного состояния. Глаза девочки сузились и затем расширились от страха. Редкое в ее жизни прикосновение рук отца было ей приятно и одновременно пугало.
– Я не брала книгу, – ее бросало то в жар, то в холод.
– Как же она попала в твой ранец?
– Не знаю.
– Следует рассуждать логично, – отец ждет от детей только рациональные объяснения.
Бертель разочарованно опустила глаза. Отец посмотрел на нее, и этот взгляд длился вечность. Ведь он старался не глядеть на нее долгие месяцы после смерти матери.
– Две толстые книги в твоем ранце, и ты этого не видела?
– Нет.
Она беззвучно плакала. Как отец может заподозрить ее в том, что она злонамеренно украла книгу?!
Уязвленная до глубины души, она поднялась в свою комнату и заперлась на целый день.
Артур не поленился и направился к матери Герды. По дороге он зашел в лавку, где продавали остатки шелковых тканей, и купил отрез на платье, чтобы хоть немного загладить вину перед матерью и дочерью. Продавщица надулась, как павлин, увидев уважаемого господина в своей скромной лавке.
– Такое могло случиться только с Бертель! – осуждали ее братья и сестры.
Но Фрида всплескивала руками и качала головой из стороны в сторону.
– Эта тварь Герда подстроила ловушку Бертель! – повторяла она слова Лотшин, несмотря на то, что первой обозвала Бертель воровкой.
Ее крик вернул девочку к истории с роскошной юбкой. Тогда доктор Герман звонил им домой, чтобы сообщить, что Бертель удалили с занятий. Фрида ждала ее у входа в дом. Втянула ее за руку в угол гостиной и нервно нажала на кнопку внутреннего телефона.
– Приведи себя в порядок перед тем, как зайдешь к отцу, и не серди его.
Глаза Фриды сверкали при взгляде на красивую юбку, которая так неряшливо сползала с бедер девочки. Бертель не поняла, в чем трагедия. Единственный раз ей захотелось произвести впечатление на одноклассниц необычной юбкой. Особенно после того, как долгие месяцы она страдала от их насмешек по поводу шелковой кофты, в которую ее нарядила Фрида к празднику Рождества.