Глава третья. Вторжение в Польшу
Сентябрь, 1939
Наша колонна стояла примерно в двадцати километрах от польской границы. Ровно в четыре часа утра мы начали двигаться в сторону Польши. Сидя в грузовике, мы шутили о том, насколько ретиво поляки будут салютовать и кричать: «Хайль Гитлер!» Но через некоторое время я заметил, что лицо сержанта Бергера (на этот раз он ехал вместе с нами в кузове грузовика) выглядит вовсе не столь беззаботным, как наше настроение. Это вселило в меня неприятные опасения. Через некоторое время мы услышали где-то в воздухе рев моторов.
– Это польские самолеты, – сухо пояснил сержант.
– А что, у них еще и самолеты есть? – удивился Антон, продолжая беззаботно улыбаться.
Михаэль был настроен столь же оптимистично. А мне как-то не по себе стало. Но тем не менее я себя в руках держать умел. А одного из наших снайперов вдруг паника охватила ни с того ни с сего. Он даже вскочил со своего места, потом снова сел. Я тогда подумал, что сержант Бергер сейчас на него заорет. Но это, естественно, ни к чему хорошему не привело бы. А сержант наш был стреляным воробьем, он сказал:
– Это хорошо, что хоть кого-то из вас охватывает страх. Страх поможет вам быть осторожными и сохранит вам жизнь, если все пойдет не так хорошо, как прежде. Только не забывайте, что трусы умирают первыми. Контролируйте свой страх.
Возможно, речь сержанта Бергера была и не столь пафосной, но общий смысл сказанного был именно таким, и я запомнил его слова именно так. И знаете, это очень помогло мне во всех последующих боях.
Тем не менее большинство из нас тогда не придало значения словам сержанта. Мы ехали в Польшу, чтобы быть победителями. В грузовике снова раздавались шутки.
В 4.50 мы пересекли реку Одру, по которой проходила польская граница. Впереди нас шли танки, за нами тянулись другие дивизии. Конечно, из грузовика я не мог даже приблизительно оценить численность войск. Но рев моторов нашей техники был очень сильным, и у меня возникло ощущение, что против Польши брошены значительно более серьезные силы, чем при вторжении в Чехословакию.
Когда мы пересекали границу, я подумал о том, что сейчас поляки откроют огонь. Но этого не произошло. Они то ли не ждали нас, то ли не собирались сопротивляться…
Тишина, заглушаемая только ревом моторов, казалась бесконечной. Я не знаю, сколько это продолжалось. Возможно, час, а может быть, и два. Но затем вдруг где-то вдали раздались орудийные залпы и выстрелы из стрелкового оружия.