Остервенение мотало нервы. Хотелось выругаться отборным матом, да выражаться не позволяла совесть. Мной управляло состояние похмельной низости, то вольное чутьё всеобщего внимания с утра. Однако ватным телом я находился в комнате один, пока глаза предательски бежали прочь. Они уворачивались от подошв ребяческих кроссовок, ускользали из-под женских каблуков. Я видел раскалённый гнев, наливший щёки встречных краснотой, и мчался в чёртову неясность, а голова тем временем выискивала помощь.
Были бы у меня друзья, так позвонил бы одному из них. Печально прожигать часы в неизмеримом одиночестве, молясь на вести из радио и телевизора. Но то мне было выше, чем кучка неинтересных мнений, отличных от моих. Я сторонник правды и поддерживаю тех, кто следует моей дорогой.