Однажды братья привезли несколько телег награбленных роскошных вещей. По их разговорам было понятно, что они выследили, а затем убили ведьму, служащую темным, и конфисковали ее имущество. Когда слуги таскали это добро по амбарам, Алиса проходила по двору, и заметила, что на землю упала, и подкатилась к ее ногам крупная красная жемчужина. Миледи осмотрелась – не видят ли парни , подняла бусину, и быстро спрятала в карман.
Вернувшись в свою комнату, Алиса достала жемчужину, и принялась разглядывать. Казалось, под твердой прозрачной поверхностью бусины колышется и переливается кровь. Сфера так понравилась миледи, что девушка отправилась к кузнецу, и попросила обрамить находку в обычную, металлическую оправу, и приделать к ней цепочку – на золото или серебро денег у нее не было. Получив украшение – единственное, других у девушки не было – Алиса надела его, и больше не снимала.
Ночью девушке пригрезился сон: будто она летала над землей, хлопая кожистыми крыльями, а ее голову украшали большие тяжелые рога. Была Алиса вроде бы не собой, а кем то другим, и летала не одна, а в окружении свиты мелких уродливых злобных существ. Вокруг ночь, темная, беззвездная, непроглядная, но Алиса, кем бы она не была, видела в этой темноте, как днем. Видела своих жертв – разбегающихся в ужасе людей, и ей нравилось, что люди бояться. Нравилось бросаться на них с высоты, ломать, как хрупкие игрушки, и, раздирая когтями шеи, пить теплую, волнующе пахнущую, густую кровь.
Потом появилось чудовище, похожее, одновременно, и на человека, и на дракона. Алиса узнала это существо, главу темных, демона Хейл.
– Прими! – гудел он низким рычащим голосом – Прими…
Этот голос, и вообще весь кошмар, так напугали девушку, что она в ужасе проснулась.
Похожие сны, время от времени, повторялись. Алиса видела себя – на этот раз точно себя – в роскошном дворце, в шикарном алом платье, всю увешанную драгоценностями. Она сидела на троне, а подданные – и уродливые существа, и люди – ползали у ее ног и благоговейно бормотали:
– Королева! Наша королева Алиса!
А рядом, на другом троне, сидел чудовищно огромный Хейл, и повторял всегда одно и тоже:
– Прими! Прими меня!
Иногда сны были другими, такими же, какие снились некогда про Густава – жаркими, волнующими и приятными… Правда, миледи не видела лица своего нового возлюбленного, что не мешало ей наслаждаться его ласками.