– Да, так что я про твоего Виктора ни сном ни духом.
– Он не мой! – вспыхиваю я, а Коля примирительно поднимает ладони:
– Извини, да, точно!
Тут нам приносят еду, от которой исходит головокружительно вкусный аромат. И выставляют напитки. По виду я понимаю, что это глинтвейн.
Поднимаю благодарный взгляд на мужчину, только сейчас понимая, насколько проголодалась. Мы приступаем к еде, и я решаю продолжить разговор:
– Виктор юрист.
– Даже так? – поднимает брови Николай. – И где же он работает?
Я вижу какой-то странный интерес, но решаю не заострять внимание.
– Он еще не работает. Учится. Но ему уже заготовлено место в фирме у отца.
– Очень интересно. Не в «Престиж Консультс», случайно?
– Да, откуда ты… А… ну конечно, ты же знаешь его родителей.
– Отдаленно… – кривится мужчина и сосредотачивает свое внимание на еде.
Мы молча жуем, размышляя каждый о своем, а потом Николай поднимает голову и берет меня за руку.
– Алиса, я обещал, что ты этот день запомнишь навсегда, а это значит, что нужно перестать терзать тебя расспросами, но ответь мне всего лишь на один вопрос…
– Какой?
– Ты любишь его?
Я замираю, чувствуя, как сердце отбивает рваный ритм. И все из-за слов о любви, звучащих из уст Николая.
Он, совершенно незнакомый мне человек, почему-то стал ближе многих всего за пару часов. Не знаю, как это возможно. Ведь я никогда не была влюбчивой или излишне доверчивой.
Словно во сне я смотрю в глаза Николая и отвечаю:
– Ну, он заботился обо мне, переживал, ухаживал…
– Это не то. Я спросил совершенно о другом: ты любишь его?
В другой бы раз я послала бы вопрошающего далеко и надолго за такую наглость и переступание всех мыслимых и немыслимых личных границ, но сейчас не могу.
Я искренне хочу рассказывать о себе Николаю и в то же время хочу узнать о нем тоже. Есть ли у него девушка? Любил ли он? Как он относится к простым людям? Способен ли полюбить ту, которая не понравится его окружению или родителям? Но я чувствую, что сначала должна открыться сама.
– Уже не знаю. Мне казалось, люблю. Но когда я увидела его с другой, в моей душе словно все перевернулось. Я будто выдохнула с облегчением, что мне не придется всю жизнь нести непосильную ношу. Притворяться той, кем я не являюсь, в угоду ему и его семье, а главное – предавать себя, день за днем теряя свое «я». Но и боль… Конечно, мне очень больно и обидно, что не исключает того, что я все же любила.